Матвей

Меня зовут Матвей. И я, черт подери, кот. Да, я огромный рыжий котяра без роду и племени, тот редкой кошачьей

И бог свидетель, Она меня любила… Ну а как иначе, если даже не кастрировала? Об этой, хм, процедуре, чур меня, к первому году своей жизни я уже был неоднократно наслышан от наших соседских бедолаг, с коими имел честь схлеснуться в жарком, но коротком поединке, ибо никто из этих, прости господи, самцов не оказался столь же быстр и напорист, как ваш покорный слуга. Разумеется, будучи существом крайне любопытным и жадным до новой информации, а также, замечу без ложной скромности, добродушным и весьма снисходительным, я очень подробно беседовал на эту сугубо медицинскую тему со своими побежденными противниками, а те щедро делились подробностями своей личной жизни после экзекуции, сетуя на постоянный пищевой голод и стойкую апатию к происходящему.

Впрочем, есть во всех этих традициях и положительный момент. Это почти полное безразличие к кошкам. О, эти отвратительные, несносные самки, вечно готовые уцепиться своими острыми коготками за самое дорогое… за самое больное место, вроде носа или еще чего… Кстати, я по их меркам, слышали вы подобную чушь, слишком гламурен, чтобы оказать мне хоть минимальные знаки внимания. Даже пятилетняя Мурка с костлявым старушечьим задом и вечно голодными глазами заявила мне на днях, что я вовсе не брутален и ушла в туман с одноглазым Пиратом, облезшим с правого бока от кипятка, под который он, с дурного ума уснувший за шаурмячной, попал по недоразумению.

Конец ознакомительного фрагмента.