Мауи и Пеле держащие мир
Шрифт:
Поздняя ночь. Небо в 100 км к западу от Науру. Точка рандеву.
Здесь не было ничего, кроме черного звездного неба вверху и такого же черного океана внизу. Рандеву двух бомбардировщиков и топливозаправщика было назначено в точке, отстоящей на 1500 км к вест-норд-вест от Тувалу и 2500 км к ост-зюйд-ост от Гуама. У экипажей не было никаких сомнений в своей военной безопасности, и проблемы (по их мнению) могли возникнуть лишь по техническим причинам. Дозаправка в воздухе, это вообще непростая процедура, а ночью — особенно. Все внимание экипажей должно быть сосредоточено сперва на стыковке топливного шланга, а затем на синхронизации полета заправщика и бомбардировщика. Первым подошел на заправку «Spirit of Wyoming». Он корректно поймал шланг, и началась перекачка: 20 литров в секунду. Сцепленная пара и ожидающий своей очереди «Spirit of Arkansas», продолжали двигаться
Внезапный рывок маленького самолета с набором скорости и высоты оказался полной неожиданностью для трех американских экипажей. Прежде, чем кто-либо из них успел оценить угрозу, со стороны мнимого авиа-любителя к точке стыковки шланга с трубой-штангой B-2 «Spirit of Wyoming» протянулись яркие штрихи трассирующих выстрелов. Мгновение — и поток керосинового пламени охватил нос бомбардировщика. Еще через мгновение «авиа-любитель» открыл огонь по заправщику. Не имеющий брони KC-46 «Stratotanker» (летающая цистерна, наполненная топливом) вспыхнул и, будто, лопнул. Бомбардировщик пролетел сквозь хаос горящего топлива и тяжелых обломков и, явно получив фатальные повреждения, стал падать, как подожженный с краев лист бумаги. Второй бомбардировщик заложил крутой вираж, уходя из опасной зоны, а когда снова перешел в режим горизонтального полета, отметка злокозненного авиа-любителя уже удалялась на ост-зюйд-ост, в сторону, противоположную курсу, ведущему на Гуам. В создавшейся ситуации (топлива в обрез, заправиться негде), командиру B-2 «Spirit of Arkansas» нельзя было отвлекаться на его преследование. В любом случае, погоня на стотонном бомбардировщике за легким, возможно, пилотажным самолетом — нонсенс. Следовало экономить, чтобы дотянуть до экстренного аэродрома. Таковым, согласно инструкции, был аэропорт острова Косраэ на восточном краю Каролинских островов, Федеративных Штатов Микронезии (государства в свободной ассоциации с США).
Фокус в том, что мнимый авиа-любитель (каковым был пилот Оранг) заранее угадал экстренный аэродром в полетном задании экипажа подполковника Пола Уормора. А остров Косраэ был родным для Норны Джой Прест и для Джона Корвина Саммерса. Кровные связи Корвина с родным островом были оборваны по давним драматическим причинам, но друзья детства остались, и в частности, Фред Нитани (он же — Форнит), инженер и пилот-любитель, причем авантюрист. У Норны на Косраэ продолжали жить родители — Наум и Ребекка Прест, четыре старших брата, и старшая 36-летняя сестра с мужем и двумя детьми. Для 15-летнего Илэйджа и 13-летней Мирабеллы беспутная и загадочная «тетя Джой» была Волшебным Тайным Интернет — Другом (именно так, с больших букв). Эти юниоры были готовы откликнуться на звонок-просьбу «тети Джой» днем и ночью. Теперь вопрос: могут ли два таких юных человеческих существа остановить стратегический бомбардировщик? Тот, кто с ходу ответит «нет» — ничего не понимает в подростках. Будь аэропорт Косраэ чем-то вроде лондонского Хитроу, где полосы охраняются, как Запретный Город в Древнем Китае, возможно «нет» был бы верным ответом. Но, на Косраэ — острове размером 15 км, с населением 6000 человек, аэропорт (международный!) просто дамба милю длиной и полтораста метров шириной, построенная на мели вдоль северного берега. И никакой круглосуточной охраны. Лишь дважды в неделю, перед лэндингом транзитного рейса Гонолулу — Гуам, полисмен и директор аэропорта проверяют, в порядке ли полоса.
С учетом указанных обстоятельств, немудрено, что экстренный лэндинг B-2 «Spirit of Arkansas» был критически омрачен толстым буксировочным тросом, изобретательно натянутым на высоте метр поперек полосы в ее середине. Стойка носового колеса B-2 встретилась с этим препятствием на довольно высокой скорости, и победила его. Но в короткой борьбе (в которую была вовлечена инерция 100-тонной массы самолета) эта стойка слегка сместилась. Удержаться на полосе не было шансов, а был выбор между скольжением в сторону океана или в канал между дамбой и островом. Пилоты разумно выбрали второе, и 53-метровое фигурное летающее крыло «невидимка», стоившее два миллиарда долларов американским налогоплательщикам, с громким плеском вздымая впечатляющую тучу крупных и мелких брызг, въехало в воду. Оно нырнуло, распугав подводную живность, проскочило довольно узкий фарватер канал и врезалось носом в известковую стену из старых кораллов на глубине примерно три человеческих роста. Превосходная система безопасности спасла подполковника Пола Уормора и лейтенанта Бакстера Вильсона от травм, но надо было еще покинуть машину. Это удалось сделать, открыв нижний люк, и позволив воде залиться внутрь. После этого, оба пилота смогли всплыть на поверхность и оценить масштабы бедствия. B-2 «Spirit of Arkansas», слегка подсвеченный одним уцелевшим прожектором, косо лежал на дне, зарывшись носом и кромкой левого крыла в плотный грунт, и задрав правое крыло вверх, так что несколько метров торчали над водой, наподобие плавника играющего кита в стоп-кадре.
— Cluster-fuck! — заключил подполковник Уормор.
— Yes, sir! — дисциплинированно подтвердил лейтенант Бакстер Вильсон.
Илэйдж и Мирабелла, с берега наблюдавшие этот лэндинг, облегченно вздохнули.
— Видишь, Элли, — сказал Илэйдж, — тетя Джой правильно угадала, никто не утонул.
— Нет не никто, Иллэ! Самолет утонул.
— Не свисти, Элли. Самолет не живой, и вообще дурацкий, его не жалко.
— Он дурацкий, — согласилась 13-летняя креолка, — но, наверное, стоит кучу денег, а это проблема. Давай, Иллэ, звони тете Джой, и поедем в гости, а то когда найдут трос…
— …Я и звоню, — перебил 15-летний мальчишка, набирая номер на сотовом телефоне.
*34. …А по утру они проснулись
Небо на востоке начало светлеть, и наблюдатель команды «Groom» с крыши самого высокого из сооружений авиагородка, заметил несколько групп вооруженных людей, начавших занимать позиции на северном берегу. Наспех созданная из остатков англо-американской команды стрелковая батарея, прошлась огнем по местам скопления фигур, и начавшаяся было атака, захлебнулась. А над горизонтом уже поднялся ослепительный краешек солнца, и его лучи четко прорисовали контуры микро-квартала авиагородка.
Расчеты двух минометных батарей филиппинских партизан — хуки, спрятанные среди мелких болотистых лагун, ждали только хорошего освещения, чтобы начать артобстрел. Теперь они открыли ураганный огонь по хорошо видимой цели, площадью всего три гектара. Через полчаса после восхода солнца, на месте авиагородка лежали абсолютно бесформенные груды серо-черных руин, в которых что-то лениво горело. Партизанские коммандос привычно разделившись на звенья, приступили к патрулированию. Вскоре со стороны центральной части атолла начали доноситься короткие очереди — «зачистка». «Хуки» не брали наемников в плен. У них имелись свои счеты к англо-американским частным армиям. Тем временем, на берегу приземлился автожир «Hopi», и экипаж — два человека быстро направились в сторону берега лагуны южнее ВПП аэродрома Кассиди.
Несколько часов назад здесь была маленькая роща кустарника, а сейчас — ошметки веток среди известкового песчаника, изрытого взрывами мин. Группа вооруженных людей успела установить навес, и под навесом на трех циновках лежали три удлиненных предмета, накрытые большими листами серого полотна. Рядом стоял на коленях молодой парень, полинезиец. Он закрывал лицо ладонями, а его плечи вздрагивали — монотонно, будто приводимые в движение каким-то невидимым маятником.
— Ваитуно, — тихо сказал старший из прибывших, положив ладонь на затылок молодого человека, — как это случилось?
— Граната, — выдавил из себя тот, — я был крайним слева, затем Лестата, затем Хориу и на правом фланге Параи. Граната разорвалась прямо над Хориу, и… Там то, что осталось. А Лестата и Параи… Их осколками. Скажи, комэск, почему? Почему я один остался? Так неправильно! Ты знаешь, Лестата была мне и Параи как мама. А дядя Хориу. Они так любили друг друга и… Как я теперь буду жить без брата, без сестры, без дяди Хориу?
— Ты будешь жить, — тихо, но уверенно ответил комэск Элболо (он же претор Октпо), — и будут живы они. Живы все те, кого мы помним, это очень важно. И ты, Ваитуно, потом расскажешь Джелли, когда она вырастет, про Лестату и про дядю Хориу… Про всех.
— Я расскажу, — подтвердил Ваитупо.
Второй военный из автожира комэска, присел на корточки рядом с полинезийцем.
— Aloha, Ваитуно. Я посижу с тобой, ладно?
— Aloha, — Кентавр-Сайберец. Да, ты просто посиди рядом. Не говори ничего.
— Да, — сказал тот и молча уселся по-японски на свои пятки.
Октпо посмотрел некоторое время на двоих неподвижно сидящих молодых людей — полинезийца и сайберского европейца, потом очень тихо отступил в сторону группы вооруженных людей. Ему молча показали на четыре крупнокалиберных снайперских винтовки. Три лежали на одной циновке, а одна была приставлена к опоре навеса.