Мауи и Пеле держащие мир
Шрифт:
Офисы всех банков и крупных корпораций в ФШМ были закрыты. Половина государственных чиновников сбежали, а оставшиеся в спешке продавали все, что можно продать. Департамент внутренних дел штата стал похож на книжную лавку. Тут продавали паспорта ФШМ, и сразу вносили данные о «законных гражданах» в компьютер, датами прошлого года. В департаменте экономики так же продавали сертификаты об инкорпорировании — внося данные о созданных фирмах в компьютер опять же, с датами прошлого года. В департаменте природных ресурсов продавали земельные участки и целые маленькие островки, опять же, с прошлогодней датой.
Здесь
В аэропорту Гранд-Йап, единственном международном аэропорту штата, где раньше работала лишь одна авиакомпания (американская «Conti-Micronesia»), теперь не работало ни одной. 7 декабря маленькое здание аэровокзала украсила табличка: «закрыто по техническим причинам». Полуденной рейс 6 января, которым прилетел Томпсон, был одним из последних. Экипаж даже предупредил: «леди и джентльмены, если вы задержитесь тут более, чем на сутки, у вас могут возникнуть проблемы с вылетом обратно на Гуам или куда-либо еще».
В общем, подполковник поступил дальновидно, взяв с собой FRIB (flying rigid-inflatable boat — моторный дельтаплан с надувным шасси-лодкой). На нем можно было автономно прыгать по атоллам — при наличии топлива. А топливом тут торговали везде, даже на крошечном атолле Сорол (где Томпсон побывал транзитом по пути с Улиси на Волеаи). Торговцы топливом, в процессе бизнеса рассказывали интуристам о политических событиях местного значения. На Сороле главной новостью была директива Конвента Меганезии «о политической ситуации».
Переходный период Алюминиевой революции завершен, начинается процедура построения конфедеративных институтов, каковыми, согласно Хартии, станут:
* Оргкомитет из двух консулов (выбираемых конференцией Народного флота).
* Верховный суд из шести судей (трех, выбираемых по рейтингу, и трех по жребию).
* Команды координаторов правительства и социальных сервисов (выбираемые по конкурсу-тендеру на выполнение усредненного пакета социальных запросов граждан).
Подполковник Томпсон не вникал ни в процедуру построения, ни в будущие функции этих меганезийских институтов, но понимал, что началась серьезная многоходовая политическая перестановка. И, если лидеры Конвента пошли на эту перестановку, значит, они, во-первых, уверены в скорой военной победе, а во-вторых, совсем не стремятся присвоить плоды этой победы (как сделали бы на их месте любые исторически известные тираны). CNN уже успело отреагировать на эту новость, и объявило первое — «фанатичной самонадеянностью безумных лидеров анархистов», а второе — «жестом отчаяния гибнущей тирании, стремящейся обмануть собственный народ и мировую общественность». Несколько дней назад эти объяснения, быть может, удовлетворили бы Томпсона, но после потери главных кораблей АУГ-15 днем 4 января, после удара по Апра-Харбор в ночь с 5 на 6 января, после увиденного развала администрации штата Йап, после лавины сообщений о загадочных пожарах на танкерах и сухогрузах… Нет.
У каждого хорошего военного имеется интуиция, и сейчас интуиция подсказывала, что США проигрывает войну с призраком…
— Ваша канистра, сэр! — объявил мальчишка-тинэйджер, поставил около столика 30-литровую пластиковую емкость, и добавил, — с вас четырнадцать с половиной баксов, вместе с пивом.
— Держи, — подполковник протянул ему десятку и пятерку, — будем считать, в расчете.
— Ага, — тинэйджер улыбнулся, привычно запихнул деньги в карман шортов, и спросил, — а вы уточнили задачу про рыбалку и девочек?
— Я, — ответил Томпсон, — хочу дней на пять оторваться от цивилизации, и меня интересует не подделка для толстопузых бюргеров, а настоящий отрыв. Найдется тут что-нибудь такое?
— Легко, сэр! Традиционная дикая туземная рыбалка на великом атолле Лаллокаиток.
— И где такой атолл?
— В 70 милях на ост-норд-ост отсюда. На карте не ищите, Лаллокаиток это подводный атолл.
— Что ж, звучит неплохо. А что насчет девочек?
— А вам какие нравятся, сэр? Ну, приблизительно?
— Гм… Сейчас попробую объяснить.
Произнеся эту фразу, американский подполковник авиаразведки окинул взглядом публику в салуне. Вообще-то он все время незаметно наблюдал за публикой, в том числе, за девушками. Некоторые из них щеголяли только в набедренных повязках или в трусиках от бикини, или в пляжных накидках, ничего не закрывавших, а лишь привлекавших внимание мужской части коллектива. Томпсон выделил одну светлокожую креолку, видимо достигшую т. н. «возраста сексуального согласия» по законам Мексики или Филиппин, но никак не по законам США. Иначе говоря, возраст в интервале 12 — 16 лет, ближе к нижней границе. Эта юниорка, одежда которой состояла из яркого платочка, сложенного треугольником и завязанного узелком над правым бедром, сидела на высоком табурете у стойки бара, отхлебывала из высокого стакана оранж, и тихо подбирала какую-то мелодию на музыкальном планшете. Поведи она себя так в «цветном» баре где-нибудь в Калифорнии — имела бы высокие шансы на изнасилование…
— Нравится эта девчонка? — невозмутимо спросил мальчишка-тинэйджер.
— Ты что? — возмутился Томпсон, — Она же малолетняя!
— Так, я не про ее возраст спрашиваю. Я спрашиваю: на вид нравится, или нет?
— Она симпатичная, — проворчал подполковник, — и я не понимаю, куда смотрят ее родители. Знаешь, парень, если бы тут работала полиция, следовало бы вызвать полисмена, чтобы эту слишком юную леди отсюда увели, пока она не нажила себе серьезных проблем.
— Вообще-то, сэр, это моя младшая сестра… Алло! Элли!
— Чего? — откликнулась юная леди.
— Сыграй что-нибудь громко, а то как-то драйва нет.
— Ладно, — слегка капризно откликнулась она, и через несколько секунд послышалась немного переделанная мелодия ламбады 1989 года. Переделка состояла в том, что из оригинала исчез обычный эстрадный ударник, а вместо него появился гулкий африканский тамтам. И публика завелась с пол-оборота. Сперва пошли в пляс «беглые негры» и «мексиканские разбойники». Немного позже — «индейцы» и «ковбои». А потом и некоторые «китайские коммерсанты»…