Мауи и Пеле держащие мир
Шрифт:
— Но, — заметил подполковник, — у людей, которые так тебя называют, видимо, есть причины.
— Ага. Типа: ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
— Так, что ты сделал?
— Ну, — сказал Гиена, — ты ведь знаешь, что генерал Тимбер после путча 30 ноября, выслал всех мусульман, и всех индусов, независимо от религии, на фиг с Фиджи. А 20 декабря то же самое произошло на Тонга, когда генерал Тимбер присоединил эту соседнюю страну.
— Да, конечно, я знаю.
— И вот, — продолжил Гиена, — так получилось, что я помог нескольким перспективным молодым индусским семьям перебраться на острова
— Нескольким, это сколько в цифрах? — спросил американский подполковник.
— В цифрах это тысяча. О такой квоте я договорился с Десмодом.
— Ты имеешь в виду Десмода Нгеркеа, президента Республики Палау?
— Да. Там образовался дефицит рабочих рук, а ребятам-индусам требовалась работа. Типа, всем выгодно. Еще полсотни семей я устроил к Джону Саммерсу на атолл Фараулеп на предприятие «Kraken-Kraal». Тоже всем выгодно. Бизнес новый, рабочие руки нужны. Ты там был и видел.
Подполковник кивнул, сразу вспомнив того парня — индуса, швартовочного матроса на причале северного моту на атолле Фараулеп. Потом, он сообразил, почему на Палау возник внезапный дефицит рабочих рук. В начале декабря президент Нгеркеа заявил, что мусульманская община внезапно покинула Палау из-за необоснованных слухов об эпидемии болотной лихорадки. Вся община, до последнего человека, снялась с места, и уехала неведомо куда. Это выглядело очень странно, тем более, что мусульманская община Палау вот-вот должна была увеличиться на три тысячи человек за счет скорого прибытия гастарбайтеров с Филиппин, из автономного района Мусульманский Минданао. Парадокс, но транспорт с гастарбайтерами сгинул в море, причем, практически одновременно с паникой по поводу болотной лихорадки… А среди американских офицеров на базе Апра — Гуам ходили слухи о «меганезийской религиозно-этнической чистке» (несмотря на то, что Республика Палау, как бы, не присоединялась к Меганезии)… КАК БЫ… Подполковник Томпсон уже усвоил эту фигуру речи, распространившуюся, как минимум, по Микронезии, а возможно и по всей Океании, и означавшую: «это так, но отчасти — иначе».
— Гиена, а ты лично знаком с президентом Нгеркеа?
— Да, конечно. Микронезия большая, а людей немного. Так получилось, что бойфренд дочки Десмода мой приятель. На последнее католическое Рождество мы ходили в рыболовный круиз впятером: я с одной девчонкой, и он с дочкой Десмода и киндером. Такой смешной киндер!
Тут Гиена Ларсен снял одну руку со штурвала и сделал жест, будто укачивает младенца, что, вероятно означало: внуку президента Десмода Нгеркеа где-то около года от роду.
— В таком возрасте малыши всегда немного смешные, — улыбнувшись, согласился Томпсон и, сделав паузу, спросил, — А что за история была на Палау с мусульманами?
— С мусульманами? — тут инструктор выразительно фыркнул, — Разве это история? Это скорее эпизод. В середине ноября приперлись три хабиби, обвешанные ювелирными побрякушками. Сборная солянка из Брунея, Кашмира, и Эмиратов. Короче: исламские финансы. И, они что-то предлагали Десмоду. Какие-то миллиарды баксов на развитие сети отелей. Что-то мутное, как любые предложения от хабиби. А потом накатила эскалация войны, и тема сама заглохла.
Подполковник кивнул, делая вид, будто удовлетворен ответом, и поинтересовался.
— А что сейчас на Палау?
— Что там конкретно сейчас — не знаю. Можно вечером позвонить и спросить Сим.
— Спросить кого?
— Сим, это девчонка, с которой мы рыбачили на католическое Рождество, — пояснил Гиена.
III. Мини-Рагнарек
*42. Экстремальные события в воздухе и на море
Островок Нгеречур площадью треть квадратного километра, лежит чуть севернее Бабелдаоба (крупнейшего острова Палау, площадью 330 квадратных километров). Островок Нгеречур не выделяется среди прочих трехсот мелких островов этого архипелага. Если смотреть с моря, он напоминает панцирь титанической черепахи, решившей полежать в воде тысячу-другую лет. В результате, панцирь покрылся джунглями, а на неглубоко погруженной кромке образовались живописные мангровые заросли, иногда называемые «морским болотом». Люди тоже решили использовать панцирь черепахи и, по своей дурной манере, построили тут военный объект.
В данном случае, это случилось в 1940-м году, люди были японскими солдатами, а объект был комплексом из трех замаскированных блиндажей, 150-метровой ВПП и 200-метрового пирса, построенного почти вровень с уровнем моря, так что на приливе он оказывался под водой. Та война, для которой все это строилась, давным-давно завершилась. А с ноября прошлого года, в соответствии с секретным пактом между Десмодом Нгеркеа (президентом Палау), Йети Ткелом (магистром клуба истории военной авиации «Hit-Takeoff») и Ури-Муви Старком, капитаном партизанского авиа-эскадрона «Нормандия-Неман», тут разместилась вторая скрытная авиабаза поддержки Народного флота Меганезии. (Первая такая авиабаза находилась с другой, южной стороны от острова Бабелдаоба на острове Пелелиу). Вот, собственно, диспозиция.
10 января в 20:00 на ВПП Нгеречур один за другим приземлились два «летающих краба» с 4-метровыми панцирями. Для этих машин ВПП была более, чем достаточной, им хватало втрое меньшей дистанции. Крабоиды проехали на длинных передних лапах-шасси, застыли, опустив задние края панциря на грунт. Широкие пропеллеры на «клешнях» остановились. Фронтальная панель панциря первого крабоида раскрылась, и на грунт спрыгнул молодой мужчина. Это был типичный мексиканский метис, экипированный легким комбинезоном, пластиковой каской и массивными очками (тактическим Т-лорнетом). Сдвинув очки на лоб, он заявил встречающим:
— Сим сделала боевой дебют! Она убила «Bell-Eagle-Eye».
— Что, серьезно? — спросил мужчина, его ровесник, евро-креол, из группы встречающих.
— Абсолютно, — подтвердил метис, — Сим классно работает. В остальном обидно. На Палау такая красота, а я второй день тут летаю, и ни одного натурального цвета не вижу. Только кислотные искусственные цвета через ноктовизор Т-лорнета.
— Очень хорошие цвета, — возразил евро-креол, — а днем мы еще полетаем, Ми-Го.
— Хэх! — пилот снял очки и покрутил головой, — Ты, Пиркс, неисправимый оптимист!