Мавзолей для братка
Шрифт:
И в самом деле: насколько хватало взгляда, и вправо и влево не виднелось никаких следов человеческого жилья. Даже берег был девственно чист, как будто никто с суденышка еще не сходил на него.
«Может быть, просто ночь пережидают? – думал Сергей, спускаясь к берегу. – Или брошенный кораблик, выморочный…»
В опровержение его последней догадки, на борту кто-то зашевелился и встал во весь рост.
– Эй, на суше! – раздался зычный окрик. – Кто таков будешь?
– Да никто, – пожал плечами Дорофеев. – Просто прохожий.
– А чего тогда сюда прешь?
– Хочу и пру.
– Не положено.
– Так знак какой-нибудь поставил бы. Чего – за версту твою лайбу обходить, что ли? Ты вот чего тут стоишь?
Моряк приосанился:
– Я-то по государственному делу стою. Харонов перевожу на ту сторону. Ты, часом, не харон?
Сергей подавил искушение назваться проклятым Афонькой, благо и личина глиняная поддельная лежала в сумке. «Если не поддашься отчаянию, нигде не собьешься на неверную дорогу и не отступишь…» – прозвучал у него в ушах скрипучий голос Сфинкса.
– Нет, не харон я, просто так иду.
– А куда?
– А куда глаза глядят. Туда, – махнул путешественник рукой в сторону предполагаемого Суэцкого перешейка.
– Смотри-ка, – почесал в затылке моряк. – Правильно идешь… Только идти тебе и идти…
– Так возьми к себе на борт и подвези.
– Экий солощий! Я человек государственный, харонов вожу, не имею права всяких побродяжек на борт брать.
– Ну и вози себе.
Сергей повернулся к нему спиной и побрел по кромке прибоя навстречу поднимающемуся солнцу, с наслаждением ощущая усталыми ступнями прохладу воды, кажущуюся божественной после сухого наждака пустыни.
– Погоди! – крикнул ему вслед корабельщик. – Ну не могу я тебя взять, понимаешь?
– Да и не бери. Чего пристал-то? Я же не напрашиваюсь. Плывешь себе и плыви.
Путник прошел еще несколько шагов.
Моряк плюнул, спрыгнул на берег и в несколько прыжков настиг его.
– Стой! Черт с тобой, возьму я тебя. Все равно мне через пару часов отчаливать – с пассажиром, без пассажира ли… Ты в кости играешь?
– Играю, – остановился Дорофеев. – И в кости, и в шахматы, и в буру, и в очко. И в преферанс могу.
– Да ты клад просто! – хлопнул его по литому плечу жесткой ладонью моряк. – Дорога долгая – спутник в самый раз. Пойдем на борт!
– Пойдем…
Когда солнце поднялось в зенит, ничто рукотворное уже не нарушало дикого пейзажа, а поднявшийся ветер со своей стороны и набравший силу прибой – со своей – сообща уничтожали следы скитальца…
Фрязино, 2006