Май. Дело Анны
Шрифт:
Она сама такая. Была. Пока в первый раз не услышала свой диагноз – рак. Остановилась. Задумалась. Поняла, что деньги ей помогут, но сражаться за неё с болезнью не будут. «А если это конец?» – простой вопрос, с которым человек сталкивается по-настоящему один раз в жизни. Смерть её отпустила на целый десяток лет. Но вопрос-то жил с ней всё это время. Не давал ей покоя. Она понимала, что с собой ничего не заберёт. Здесь оставит. Но кому? Прошагала по миру. Собрала капитал. Жизнь прошла. Позади оставленные, обманутые, обиженные. Рядом – удобные, потому что молчаливые и безропотные.
Глава 7
Плотные шторы на окнах не пропускали утренний свет. Лиза проснулась в той же позе, что и легла вчера вечером. Она открыла глаза, и реальность вернулась грудой переживаний. Она долго не шевелилась. Ей хотелось побыть ещё немного вдали от событий, происходивших с ней. Наконец она спустила ноги на пол. Приотворила двери в комнату. Выглянула. В квартире было тихо. Дверь в ванную комнату открыта. Лиза взяла рюкзак и прошла с ним к раковине.
Она долго стояла под душем. Тщательно намыливалась, ждала, что вода освежит. Растворит её трудности и смоет в отверстие ванны. Легче не стало.
Вытираясь, она смотрела на своё отражение в маленьком зеркале с трещиной посередине. Трещина разделяла её лицо пополам. Одна половина освещалась. Другая была в тени. «Я бы хотела быть доброй и всех любить, но не получается», – думала Лиза.
На кухонном столе стояла банка растворимого кофе, полная сахарница, и лежал закрытый лэптоп. Кофе она выпила. Покурила. К ноутбуку не потянулась. Девушка помнила, когда скандалы с матерью становились невыносимыми, и мозг взрывался, она бралась за половую тряпку и натирала квартиру до блеска. Руками. Сейчас её мозг кипел.
К вечеру квартира изменилась до неузнаваемости. Даже входные двери с наружной стороны приобрели вполне приличный вид.
Лиза сидела за столом. Прихлёбывала кофе. Больше в доме ничего не было. По лэптопу перемещались объявления о работе. Лиза не знала, куда себя применить. Она не собиралась посвятить себя месячной зарплате в двенадцать тысяч рублей. За пятнадцать тысяч нужен был опыт работы не менее трёх лет. Это не зависело от того, чем собираешься заниматься: быть продавцом в магазине, кассиром в банке или помощницей адвоката. Все зарабатывали одинаково, несмотря на образование.
Она не заметила, как перешла на чтение статей о суррогатном материнстве. Оказалось, что этим занимаются уважаемые медцентры и агентства. Предлагают неплохое вознаграждение. Но всё же меньше, чем предлагала Марина. Интересно, почему?
Лиза нашла её карточку в кармашке рюкзака. Набрала в поисковике интернета телефон. Выпавшие на экране страницы не дали результата.
Раздался звук поворота ключа. Лиза видела из кухни, как вошёл Борис. Он держал свёрток подмышкой. Белый полиэтиленовый пакет. На согнутой руке у него были две большие коробки с пиццей. Она встала, закрыла ноутбук и подошла к нему, улыбаясь.
– Хм.. Н-не думал, что ты сумеешь прибраться в комнате. – Борис отдал большие коробки. – Осторожно, не разроняй.
Лиза
– Не в комнате, мой дорогой друг, а в квартире. Посмотри, какая чистота. – Она развела руками.
Борис разулся, поправил очки и прошёл на кухню. Он разглядывал преобразившуюся обстановку с нескрываемым удовольствием.
– Теперь поживу в чистоте. А у меня для тебя подарок. – Он протянул Лизе белый свёрток. – Держи.
Девушка развернула пакет. Там лежали тапки. Серые, матерчатые. На сантиметровой резиновой подошве. Совершенно обычные.
– Они, когда сложены вдвое, похожи на крысу, – оценила Лиза. – Но всё равно спасибо. Теперь, кстати, по полу можно и босиком ходить.
Девушка поцеловала Бориса в щёку.
Борис кивнул:
– Давай есть пиццу. Она ещё горячая.
Лиза открыла коробки, пока Борис ходил в ванную комнату.
– А зачем ты сам-то её тащил. Пиццу. Курьеров отменили, что ли? – крикнула ему девушка.
Борис, вытирая руки полотенцем, вернулся на кухню.
– Курьеров? А чем я хуже курьера?
Она налила ему кофе в кружку. Положила сахар. Помешала. Борис наблюдал за этим молча, потом сказал:
– Я не ем сахар. Я его специально купил для тебя, в тот день, когда ты звонила.
Лиза подвинула чашку к себе ближе и молча налила вторую.
– А теперь?
– Ты всё-таки решила уйти в академ? – Он отхлебнул тихо из чашки и поморщился – Горячий.
Лиза подняла глаза к потолку, откусила пиццу и стала яростно её разжёвывать.
– Я не могу больше терпеть, Боря. Меня достала такая жизнь. – Она глотала куски, разговаривала с набитым ртом, яростно жестикулировала. – Что тебе рассказывать? Ты сам всё знаешь. Тысячу раз рассказывала.
Борис покрутил в пальцах треугольник итальянского фастфуда и аккуратно положил его обратно в коробку.
– Думаешь, так просто всё? Ушла в академ, и деньги упали с неба. Это же всё какие-то отговорки. Про денег нет, – пояснил он. – Сыта, одета, обута. У тебя же сын! Теперь это самое главное. – Борис смотрел на неё через толстые стёкла своих очков.
Лиза была не готова к такому разговору. Она отложила кусок и поставила на стол кружку. Сглотнула. Посмотрела на Бориса.
– Бодичка. Я не такая. Я как раз о сыне и думаю. Я люблю его. По-своему, конечно, но люблю. Мне просто очень мало лет и я не готова с ним сидеть сутками.
– Тем более. Сейчас учись. Ты же не глупая. Тебе осталось четыре года. А дальше подумай. Карьера. Всё-таки юрист – это юрист. Куда ты сейчас пойдёшь? Полы мыть? У тебя здорово получается.
Лиза достала лэптоп со стола. Повернулась к Боре. Задала вопрос:
– Ты слышал о суррогатном материнстве?
Борис смотрел на неё и думал, шутит та или нет.
– Да, Боря, да – продолжала воодушевлённо девушка. Суррогатное материнство. Вот что принесёт мне денег на первое время. В интернете предлагают от десяти тысяч. Долларов, конечно, – пояснила Лиза. А девушка, которую я встретила по дороге к тебе, предлагала двадцать. Ты представляешь? Даже двадцать пять. Это же какие деньжищи. Я вернусь к сыну, и можно будет ещё долго не думать о деньгах. Если жить скромно.