Маяк на далеком острове
Шрифт:
Короче говоря, бандиты так спешили, что весь груз оказался на борту уже к четырем часам. Шхуна могла сниматься с якоря в любой момент. Однако Конгре не собирался идти ночью вдоль побережья, ощетинившегося рифами, уходившими в море на несколько миль. Он даже не знал, пойдет ли проливом Ле-Мер, чтобы добраться до мыса Сан-Хуан. Это будет зависеть от направления ветра. Если задует северный ветер и начнет к тому же крепчать, то лучше обогнуть остров с юга. Ведь в таком случае «Мауле» прикроет высокий берег. Но каков бы ни был маршрут, по мнению Конгре, переход не должен продлиться более тридцати часов, включая ночную стоянку.
Наступил вечер. Погода не изменилась. Линия горизонта была такой чистой, что в тот момент, когда солнечный диск исчез за горизонтом, пространство пересек зеленый луч.
Создавалось впечатление, что ночь будет спокойной. Так и случилось. Большинство пиратов провели ее на борту. Одни — в кают-компании, другие — в трюме. Конгре занял каюту капитана Паильи, а Карканте — его помощника.
И всё же они несколько раз выходили на палубу, чтобы взглянуть на небо и море и убедиться, что даже при полной воде «Мауле» не грозит никакая опасность и ничто не отсрочит ее отплытия.
Восход был великолепным. А ведь в здешних широтах редко можно увидеть, как солнце появляется над таким прозрачным горизонтом.
На рассвете Конгре причалил на шлюпке к острову и по узкой расселине, почти от самой кромки мыса Гомес, добрался до гребня утеса.
С такой высоты он мог обозревать морское пространство на три четверти картушки компаса. Только на востоке взгляд останавливали далекие громады между мысами Парри и Ванкувер.
На западе и юге море оставалось спокойным. Небольшие волны появились только у входа в пролив, поскольку ветер начинал набирать силу и всё больше крепчал.
В открытом океане не было видно ни парусов, ни дыма. Несомненно, «Мауле» не придется повстречаться с каким-либо кораблем во время короткого перехода до мыса Сан-Хуан.
Конгре принял окончательное решение. Справедливо опасаясь, как бы ветер не превратился в штормовой, и ни за что не желая испытывать шхуну, подставляя ее под волны, всегда высокие при смене фаз прилива, он решил идти вдоль южного побережья острова и добраться до залива Эль-Гор, обогнув два мыса: Северал и Дьего. Тем более что расстояние, независимо от северного или южного маршрута, было примерно одинаковым.
Конгре спустился на пляж и направился к пещере, чтобы убедиться, что они ничего не забыли. Ничто не выдавало присутствия разбойников на западной оконечности острова Эстадос.
Было самое начало восьмого. Уже начинался отлив. Он благоприятствовал проходу по узкому проливчику, извивавшемуся среди рифов.
Якорь был немедленно взят на кат. [120] Затем подняли фор-стеньги-стаксель [121] и кливер — этого при северо-восточном бризе должно было хватить для выхода «Мауле» за пределы отмелей. Шхуна отправилась в путь.
120
Взять якорь на кат — подтянуть якорь с помощью талей или специального троса к клюзу, не вытаскивая его на палубу.
121
Фор-стеньги-стаксель — косой треугольный парус, растягиваемый между стеньгой фок-мачты и бушпритом.
Конгре держал штурвал, а Карканте выполнял функции впередсмотрящего. Потребовалось не более десяти минут, чтобы миновать рифы. Вскоре на шхуне ощутили легкую бортовую и килевую качку.
По приказу Конгре Карканте велел поставить фок и бизань, [122] заменявший грот в парусном вооружении шхуны, а затем поднять марсель. [123] После того как паруса были подняты и закреплены, «Мауле» взяла курс на юго-запад, чтобы пройти мимо крайней точки острова.
122
Бизань (парус) — нижний косой парус, поднимаемый на бизань-мачте (ближайшей к корме мачте судна).
123
Марсель — прямой четырехугольный парус, второй снизу. На крупных кораблях это название относилось к двум рядам парусов — второму и третьему снизу (соответственно: нижний и верхний марсель). Во французском флоте верхний марсель назывался малым.
Через полчаса шхуна миновала скалы мыса Гомес, а затем стала держать курс на восток, идя в полумиле от суши и взяв круче к ветру. Однако ветер и так благоприятствовал ее продвижению под прикрытием южного побережья острова.
Тем временем Конгре и Карканте убедились, что легкое суденышко прекрасно держится на воде при любых обстоятельствах. Безусловно, во время летнего сезона оно без всякого риска доберется до тропических морей Тихого океана, оставив позади последние острова Магелланова архипелага.
Возможно, Конгре удастся добраться до залива Эль-Гор к вечеру. Но шхуна поздно прошла траверз мыса Северал, а он предпочел бы подняться по заливу до того, как солнце скроется за горизонтом. Конгре не стал добавлять парусов. Он не воспользовался ни брамселем фок-мачты, ни топселем грот-мачты и довольствовался средней скоростью в пять-шесть миль в час.
В первый день похода «Мауле» не встретила ни одного корабля. Опускалась ночь, когда шхуна пристала к берегу мыса Ванкувер, проделав примерно половину пути.
Здесь громоздились огромные скалы и самые высокие утесы острова. Шхуна бросила якорь в кабельтове от берега в прикрытой выступающим мысом бухточке. Даже в порту корабль не чувствовал бы себя в большей безопасности. Конечно, если бы подул южный ветер, для «Мауле» могла возникнуть угроза. Ведь на этом побережье острова Эстадос, которое подвергается мощному натиску полярных бурь, море штормит так же сильно, как и в районе мыса Горн.
Однако представлялось, что при северо-восточном ветре погода удержится. Разумеется, подобная удача благоприятствовала планам Конгре и его сообщников.
Ночь на 3 января выдалась очень спокойной. Ветер, стихнувший около десяти часов вечера, вновь усилился ближе к рассвету.
Как только небо стало светлеть. Конгре отдал приказ сниматься с якоря. Были поставлены убранные на ночь паруса. Кабестан вернул якорь на место, и «Мауле» тронулась в путь.
Мыс Ванкувер выступал в море примерно на пять-шесть миль, протянувшись почти в меридиональном направлении. Теперь шхуне требовалось подойти к побережью, уходящему на восток до мыса Северал где-то на двадцать миль.