Маяк на далеком острове
Шрифт:
На острове также, насколько хватало глаз, — никого.
Пока шлюпка спускалась по течению, Конгре внимательно изучал левый берег бухты, отстоявший на пять-шесть сотен туазов от противоположного берега в полумиле от маяка. Где же скрывался третий смотритель, избежавший смерти?.. Хотя это и не вызывало особого беспокойства, все же лучше было избавиться при случае от нежелательного свидетеля.
Побережье, как и залив, оставалось пустынным. Его оживляли лишь крики бесчисленных птиц, гнездившихся в скалах.
Около одиннадцати часов шлюпка, оснащенная гротом и кливером, пристала к берегу неподалеку от пещеры.
Конгре и Карканте высадились на берег. Оставив на страже двоих, пираты отправились к тайнику, откуда вышли через полчаса.
На первый взгляд им обоим показалось, что все вещи находятся на месте. Впрочем, в хранилище было свалено множество всякой всячины. Даже при свете фонаря было трудно убедиться, что ничто не пропало.
Конгре и его спутник вынесли два сундука, доставшихся им после крушения английского трехмачтовика. Там лежало множество золотых монет и драгоценных камней. Погрузив сокровища в шлюпку и уже собравшись отплыть, Конгре вдруг решил отправиться на мыс Сан-Хуан, откуда можно было осмотреть побережье с юга и севера.
Конгре и Карканте добрались до оконечности правого берега и спустились к крайней точке мыса.
Отсюда открывался с одной стороны вид как на различимую на расстоянии примерно в две мили излучину берега, обрамлявшего пролив Ле-Мер, так и на берег, простиравшийся до мыса Северал.
— Никого, — сказал Карканте.
— Чисто! — кивнул Конгре.
Они вернулись к шлюпке. Начинался прилив. Шлюпка, подхваченная течением, через три часа дошла до внутренней части залива Эль-Гор.
Через два дня, ранним утром 16 января, Конгре и его команда начали постановку «Мауле» на мель. Около одиннадцати часов должно было наступить время полной воды, и поэтому пираты приняли все меры предосторожности. Канаты, переброшенные на сушу, позволяли подтянуть шхуну к пляжу, когда уровень воды окажется достаточно высоким.
Сама по себе операция не была ни трудной, ни рискованной, ведь всю работу возьмет на себя прилив.
Как только вода поднялась достаточно, для того чтобы шхуна смогла оказаться над пляжем, на борту взялись за трос, а провести шхуну надо было всего на десяток туазов.
Оставалось только ждать отлива. К часу дня обнажились скалы, расположенные в непосредственной близости от берегового утеса. В два часа киль «Мауле» уткнулся в песок. В три часа дня шхуна лежала полностью на суше, на правом борту.
Можно было приступать к работе. Единственное неудобство заключалось в том, что за отсутствием возможности подвести шхуну к подножию утеса, плотник окажется вынужден каждый день прерывать работу на несколько часов, в течение которых шхуна будет качаться на волнах во время прилива. Впрочем, поскольку после 16 января высота прилива станет понижаться, время простоя постепенно сократится. А через пару недель работа и вовсе будет идти без перерывов.
Плотник принялся за дело. Рассчитывать на помощь аборигенов-огнеземельцев из шайки не стоило, поэтому Конгре и Карканте подключились к ремонту.
Часть поврежденных досок они без проблем заменили после того, как сняли медные листы обшивки, — открылись шпангоуты и флоры. Плотник не испытывал недостатка в древесине — досках и кругляке, принесенных из пещеры. Не приходилось рубить, разделывать и распиливать деревья, что потребовало бы огромных усилий.
В последующие две недели Варгас с помощниками, пользуясь хорошей погодой, потрудились на славу. Тяжелее всего было снимать флоры, которые предстояло заменить, и детали, скрепленные металлическими нагелями. Всё держалось на совесть. Вне всякого сомнения, шхуна «Мауле» сошла с одной из лучших судоверфей Вальпараисо. Варгасу с трудом удалось закончить первый этап работы. Безусловно, без плотницких инструментов, собранных в пещере, он бы не довел дело до успешного конца.
Разумеется, в первые дни ремонт приходилось прерывать на время прилива. Но затем он стал таким слабым, что едва достигал первых откосов пляжа. Вода не касалась киля, и поэтому можно было работать как снаружи, так и внутри судна. Главным было залатать обшивку до того, как прилив снова начнет расти.
Впрочем, когда ремонт закончится, переворачивать шхуну на левый борт не потребуется. После тщательного осмотра Варгас убедился, что при крушении у мыса Гомес правый борт остался в целости и сохранности. Это намного сэкономит время.
Но на всякий случай Конгре приказал проверить, не снимая обшивки, все швы выше ватерлинии [137] и проконопатить их смолой и паклей, найденными среди обломков.
При таких условиях операция продолжалась практически беспрерывно до конца января. Погода стояла благоприятная. Правда, если не несколько дней, то несколько часов все же шли дожди, иногда сильные, но не слишком продолжительные. Однако в этом столь неустойчивом климате погода всегда могла неожиданно измениться. А именно этого и следовало опасаться.
137
Ватерлиния — черта вдоль борта судна, соответствующая его нормальной осадке.
За это время в районе острова Эстадос было замечено присутствие двух кораблей.
Первым оказался английский пароход, идущий из Тихого океана и поднимающийся в пролив Ле-Мер, чтобы взять курс на северо-восток, вероятно, в один из европейских портов. Из пролива он вышел днем, по крайней мере в двух милях от мыса Сан-Хуан. Он показался после восхода солнца и исчез еще до заката. Его капитан никак не мог заметить, что маяк погашен.
Вторым кораблем был большой трехмачтовик, государственную принадлежность которого не удалось установить. Уже спускалась ночь, когда он появился на широте мыса Гомес и пошел вдоль южного побережья острова до мыса Северал. Стоявший на вахте Карканте увидел только красный огонь с левого борта. Но если капитан и команда находились в плавании несколько месяцев, то могли не знать, что строительство маяка уже завершилось.
Судно шло достаточно близко от берега, и люди на его борту могли бы заметить сигналы, например костер, разожженный на мысе Ванкувер или мысе Северал. Пытался ли Васкес привлечь их внимание? Неизвестно. Так или иначе, но на восходе солнца корабль исчез.
На горизонте появлялись другие парусники и пароходы, вероятно, державшие путь на Мальвинские острова. Но они могли даже не знать о существовании острова Эстадос.
В первые дни февраля, с наступлением высоких приливов, погодные условия изменились коренным образом. Ветер перешел на юго-западный и буйствовал у входа в залив Эль-Гор.