Маяк на Сариссе

Зарубин Алексей Денисович

В полутьме она заметила слабую улыбку Навассара. Он что-то шепнул наставнику, и тот улыбнулся в ответ. Ей велели оставаться на месте, а кавалеры и братья один за другим беззвучно исчезли во тьме.

Зенобия увидела, как из внутренних покоев появилось шествие благочестивых братьев. Они шли двумя рядами, медленно, останавливаясь на каждом шагу и кланяясь трону, словно присягали в верности новому правителю. Насторожившиеся гвардейцы успокоились и опустили пики, а Деперо благосклонно улыбнулся. Он явно не знал, что братья никому не присягают.

Все произошло быстро. Гвардейцы вдруг оказались погребены под братьями, и в зал ворвались кавалеры. Деперо выхватил шпагу, но брат Навассар выбил ее посохом из рук злодея. Барона связали и заткнули рот

тряпкой. Навассар хотел прекратить его страдания, но Фалин возразил, что суд полезнее для сомневающихся. С гвардейцами, впрочем, не церемонились. Их тела оттащили в покои герцога. Вернулись мрачные, герцог и впрямь был заколот в своей кровати. Герцогиня заперлась в будуаре.

Один из братьев вернулся к Зенобии и помог спуститься по винтовой лестнице. Кавалеры со шпагами на изготовку направились к двери.

Мятежники не зря в свое время оказались в опальном полку. Попав в дворцовые покои, вместо того чтобы подавить очаги сопротивления, разбрелись в поисках вина и служанок. Лишь некоторые пытались навести порядок, но темные волосы и палаши вместо шпаг выдавали в них воинов Пандухта. Комнату за комнатой очищали кавалеры от изменников, и к вечеру замок был освобожден. Всех, кто успел сдаться, связали и заперли, остальных выбросили в ров перед дворцом.

К маршалу выслали гонца с предписанием вывести войска к Рисе, а если Пандухт перешел ее, то дать отпор. Вскоре маршал сам объявился и на спешно собранном малом совете сказал, что его лучшие капитаны ведут отряды по трем направлениям, откуда можно ждать вторжения. А его долг – установить законный порядок. Фалин заметил, что в самый опасный момент войска почему-то оказались вдали от города. Виночерпий Сконцо предложил не ссориться, а призвать герцогиню возглавить совет. Кугель пробормотал, что роль герцогини в деле еще не ясна, Гехтер возразил: в трудное время надо поддержать ее…

Зенобия поняла, что игра затянется надолго, и подошла к пустующему креслу герцога.

– Сестра не в ответе за брата, – сказала она. – Но кровь Звево продолжилась в Гугоне, а не в Деперо. Так прекратим распри, дабы избрать регента при наследнике.

– Это ты говоришь или дух? – с кривой улыбкой спросил Сконцо.

– Изменник Деперо тоже любил смеяться над духом, – тихо ответила Зенобия, и глаза виночерпия налились страхом.

К тому времени как собрался большой совет, самые деликатные вопросы были решены. Представители сословий озабоченно качали головами, узнав о злодеяниях и смерти их любимого господина, о доблестных защитниках, одолевших предателей. Им сказали, что вдовствующая герцогиня, сложив высокие титулы, убыла в родовое имение блюсти траур. И что наследник Гугон, да пребудут с ним земные силы, до вступления на трон будет наставляться регентским советом, который возглавит… Здесь хранитель Кугель, которому по старшинству доверили зачитать решение малого совета, сделал многозначительную паузу, а затем провозгласил:

– Итак, приветствуйте высокородную регентшу Зенобию, Даму Защитницу!

Радостный шум представителей сословий перекрыл злобное ворчание знатных господ. А Зенобия вдруг подумала, что впервые, с тех пор как судьба принялась играть с ней, она услышала свое имя из чужих уст.

За десятиднев до провозглашения события неслись стремительно, и никто не знал, что его ждет – карьера или Черный двор. Возникали и распадались альянсы, по залам и покоям шептались, приносили клятвы в верности, чтобы этажом выше предать ради более выгодного союза… Гаэтано и Фалин перестали разговаривать друг с другом. Они удвоили, а потом утроили свою охрану, а вскоре разослали по заставам и гарнизонам депеш-кавалеров и гонцов, стягивая силы. В городе начались стычки между стражей и патрулями, стали громить винные лавки. О тайных встречах и заверениях, нашептанных за плотными портьерами, о записках, переданных из рук в руки, и мешочках с золотом, приложенных к запискам, Зенобия узнавала первой. К ней спешили поделиться

выкраденным посланием, купленной тайной или просто засвидетельствовать почтение. Она понимала, что посетители ждут совета, к кому следует прислониться. Дня три она просто забавлялась, наблюдая, как гостиная превращается в средоточие интриг: гости, не дождавшись от нее слова или знака, пытались подражать большим вельможам, составляя альянсы и комплоты. На четвертый день рассердилась: те, от кого зависит судьба регентства, не сочли нужным встретиться с ней. Худородный придворный, который в это время бубнил о своей преданности, вдруг поперхнулся – гримаса Дамы Защитницы лишила его дара речи.

Зенобия подозвала служанку, разносящую вино, и спросила, сколько человек сейчас охраняют покои. Служанка сообщила, что у дверей три гвардейца и три кавалера.

– Пусть все войдут, – велела Зенобия.

Под удивленный шепоток гостей Зенобия подошла к своей охране. Внимательно оглядела каждого.

– Ты и ты, – громко сказала она, указав пальцем на кавалера и гвардейца, – быстро к наставнику Фалину и маршалу Гаэтано. Скажите: я жду их в тронном зале. Спешите исполнить!

С этими словами сбросила с себя шаль и осталась в платье, так обильно украшенном золотым шитьем, что его блеск почти скрывал нескладность ее фигуры. Зенобия неторопливо последовала в тронный зал. Придворные потянулись за ней, по дороге к ним присоединялись сначала любопытствующие, а потом топот ног напомнил, что вести по замку и дворцу разлетаются мгновенно. И когда она вошла в тронный зал, он был полон народу. Толпа мгновенно раздалась, открыв ей дорогу к трону, у которого стояли наставник и маршал. И с ними наследник Гугон, затравленно озиравшийся по сторонам. При виде Зенобии он побледнел и уцепился трясущейся рукой за локоть маршала.

Странное веселье переполнило Зенобию. Это власть, подумала она. Никто не посмеет вслух усомниться в любом ее слове.

– Благодарение силам земным, ты вразумишь строптивых, – голос брата Навассара рассеял соблазн, в котором все склонились перед троном, а на нем… Но она запомнила эту картину.

Те, кто рассчитывал услышать великие слова, был разочарован. Подойдя к трону, Зенобия, вопреки ожиданиям многих, не воссела на него и даже не обратилась с вестью о новом откровении. Она поклонилась наследнику, а потом шепотом сказала Фалину и Гаэтано:

– Объявите сбор большого совета. И если вы сейчас не обнимитесь в знак примирения, то я сама назову имя регента.

Наставник и маршал уставились на нее, а потом встретились глазами с братом Навассаром, стоявшим за спиной Зенобии. Маршал, вздохнув, улыбнулся и раскрыл объятия. Улыбка Фалина была менее искренней.

– Мир и покой, – провозгласил Навассар. – Все могут отправляться по своим делам, о дальнейшем вас известят своевременно.

– Где герцогиня? – раздался выкрик из одного угла.

– Дайте выслушать барона Деперо! – крикнули из другого.

Гаэтано отвесил легкий поклон Фалину.

– На днях большой совет объявит о делах наследования, – громко заявил наставник. – Стража, обеспечить порядок!

Кавалеры рассекли толпу на несколько частей и стали постепенно выводить людей из зала. Расходились нехотя, но возмущались негромко.

Когда зал опустел, наставник внимательно посмотрел на Зенобию.

– Мы здесь одни… – пробормотал он.

– Денно и нощно обращайтесь к силам, чтобы с ней ничего не случилось, – строго сказал брат Навассар. – Иначе вам придется плохо.

– Вам или нам? – спросил Гаэтано, подмигнув при этом Зенобии.

– Братья не допустят смуты. Они покарают всех, причастных к злодеянию. Мы не ищем власти, но и не отдадим ее в недостойные руки.

– Кто говорит о злодеянии?! – вскричал наставник. – Поскольку мы остались одни, то сами все решим полюбовно.

– Ну так решайте, – сказала Зенобия. – Кому, как не нам, настоять перед малым советом на любом решении, к которому сейчас придем.

– Герцогиня.., – тень сомнения легла на гладкое чело маршала. – У нее могут найтись сторонники.