Маяк надежды
Шрифт:
— Я через окно зимнего сада выбрался, — признался он.
Я ему улыбнулся и приглашающе махнул рукой.
Представить приютских мы планировали во время обеда. Скрывать их от гостей, конечно же, никто не собирался.
Но, зная что с дороги родственники и без того будут утомлены, дружно решили лишний раз не натягивать и без того сложные отношения. Лука Иванович настоял, хотя я не видел особого смысла.
Пацан забрался на топчан, кутлу-кеди прыгнули следом и устроили возню, а я продолжил исследование запасов.
Через
— Дядя граф, — произнес старший Михаил. — А можно нам посмотреть?
— Жутко интересно, — закивал младший Николай.
— Мама вас не потеряет? — строго спросил я.
Старший уверенно помотал головой и я пригласил их тоже. К Гордею, представленным моим подопечным, они отнеслись даже с некоторой долей уважения, что меня порадовало. Характер у мальчишек был открытый и легкий. Вероятно благодаря их матери.
Дети пришли в восторг больше от котят, чем от лаборатории. Пушистые против восхищения не возражали, так что детвора занялась тисканием питомцев.
Жаль, что ни один из мальчишек не был артефактором. В той ветви рода их вообще не рождалось. Оба воздушные стихийники, с неплохим потенциалом, но тем не менее.
Вообще это было довольно странно.
Артефакторы почти всегда рождались от артефакторов. Тот редкий случай, когда семья могла быть более менее уверена, какой дар будет у детей. Безусловно, это было необязательно, магия могла выбрать носителя и из другой семьи. Как было со мной, например.
Но тут словно отделение от основного рода отрезало им такую возможность.
Я толком не знал причину разлада. Не принято было об этом говорить. Точно возник какой-то серьезный скандал. Прадед разделил имущество, отдав старшему сыну Павлу имение с деревнями в Новгородской губернии, а младшему столичный особняк и пригородные угодья.
По сути, выгнал наследника, передав эту роль моему деду.
Насколько я знал, Лука Иванович с братом после этого почти не общался. Разве что вот по подобным формальным поводам. Потому что на крайние меры, то есть фактическое разделение рода, прадед всё же не решился.
Так уж случилось, что в обеих моих жизнях родных я потерял в раннем возрасте. И о сложностях родственных взаимоотношений знал немного. Но понимал, как эти отношения, вынесенные на суд общественности, могут повлиять на репутацию.
Окончательно отрекались разве что от государственных преступников. И то редко. Семья и род превыше всего — таково было негласное правило, которое мало кто осмеливался не соблюдать.
Не то чтобы мне хотелось выяснить причины или примирить родню, но факт отсутствия нашего дара у новгородских Вознесенских меня заинтересовал. Надо бы как-то разузнать о произошедшем.
Проклятья были вполне реальной магией. Сложной, темной,
Я взглянул на изнеженных ласками котят и усмехнулся. Про огнедышащих животных я тоже раньше не слышал. Мир умеет удивлять, и я только начал в этом убеждаться.
— Дядя граф, — вывел меня из раздумий один из племянников. — А это правда, что вы заколдованный?
— Заколдованный? — переспросил я, подняв одну бровь.
— И в медведя ночами превращаетесь? — с детской непосредственностью выпалил другой.
Фантазия ли это их бабушки или собственная, я не знал. Но детей обманывать совершенно не хотелось. Поэтому я улыбнулся и многозначительно промолчал. И у мальчишек радостно загорелись глаза.
Даже если прямо скажу, что это не так, всё равно напридумывают каких-нибудь жутких историй. Таковы уж дети. И работу их воображения не стоило ограничивать. Из таких обычно получались великие маги.
Братья умчались, едва услышали зов матери. Не забыв при этом сказать спасибо. А Гордей серьезно заявил после их ухода:
— Они хорошие.
— Согласен.
— Можно их вечером позвать в сказочный павильон?
Я призадумался ненадолго и кивнул. Ни к чему лишать детей развлечений, расскажут об ангельском призраке, так тому и быть. Да и сказки княжна рассказывала хорошие, пусть и страшные. Те самые, где добро всегда побеждает, достойно и справедливо.
— Здорово! — обрадовался пацан и тоже вскочил, выбегая наружу, но напоследок крикнул: — Спасибо, вашсиятство!
За обедом стояла необычная тишина.
Тимофей и Гордей были представлены и тут же забыты. Графиню явно занимали иные вопросы. Тетушка бросала на меня сочувственные взгляды, вздыхала и молчала.
Я знал, что надолго впечатления от моего проникновенного рассказа не хватит, но пока просто наслаждался наступившей передышкой. Ну и соответствовал образу, делая чуть печальный и задумчивый вид.
Заинтересовалась сказкой, судя по взглядам, только невестка, Елена Васильевна. Но она смотрела на меня скорее с легким недоверием. Наследник всё так же изображал незамутненного вообще какими-либо мыслями.
Прохор в очередной раз удивил.
Но этот раз не экзотикой, а тем, что не стал придумывать новых блюд, а подал классический набор — суп из раков, форель, телятину, заливное с птицей, салаты и какие-то горячие медовые пирожные, название которых я не расслышал, задумавшись о делах.
Реплики звучали только дежурные, вроде просьб передать соль или сдержанной похвалы блюду.
После трапезы родня удалилась отдыхать.
Тетушка была на какое-то время обезврежена, что позволило мне переключиться на более насущные дела.