Маяк Серафа
Шрифт:
Фарадей, оживившийся в деревне, искал хоть что-то, что можно было бы взять с собой, чтобы показать в Гильдии. Но дома были пусты, а некоторые заперты на щеколды. Наверно, людей здесь не было очень давно.
Ребята подошли к большой деревянной двери, ведущей внутрь церкви.
– Стойте! – Фарадей перекрестился, будучи старовером. – Внутри ничего не трогайте. Вы Нововеры, а это древний храм Бога. Ваша солнечная религия креста переняла многое у христианства и зороастризма, но здесь вам надо соблюдать старые традиции. Сними кепку, отдай Арти.
Арти убрала короткие рыжие волосы под кепку и молча надела ее задом наперед. Они зажгли масляные фонари и зашли
Глава 3
«…рассвет урбанизации и индустриализации отодвинул на второй план развитие сельских регионов с самого раннего этапа. Постоянное движение масс людей из окружающих крупные города местностей и близлежащих малых городов отодвинуло фокус от развития периферии на активное формирование города. Только намного позже, при переходе к постиндустриальному обществу двадцать первого века, когда начался процесс деурбанизации и перемещения больших масс населения в сельскую местность. Но также вместе с закладкой первых закрытых техногородов и анклавов стало ясно, что геоурбанизация, смена и превращение естественных ландшафтов в искусственные, сослужило плохую службу во всех аспектах дальнейшего развития и защиты природных ресурсов, в особенности воды, как самой важной составляющей человеческой жизни…»
Дневник Фарадея № 18
// помощник архивариуса при Гильдии торговцев
// Библиотека
Запись № 3.4
// дата не известна (предположительно, 2082 год)
***
Внутри приятно пахло деревом, было темно и сухо. Деревянный пол, чистый, как будто его подмели только что, тихо поскрипывал. Храм был небольшой и уютный, чувствовалось, что он очень намоленный. Несколько образов вокруг, большое распятие, иконостас и алтарь. Возле икон стояли круглые позолоченные подставки с огарками свечей в песке.
– смотрите! – Фарадей прошел вперед к алтарю. Внизу у подножия лежала темная фигура в монашеской рясе. – Наверно, он служил здесь, пока не умер, – прошептал Фарадей и перекрестился.
Илай посмотрел на маленький закуток церковной лавки и увидел за ней крутую лестницу, ведущую наверх. Арти переходила от иконы к иконе и восторженно рассматривала их.
– идите сюда.
Поднявшись по лестнице, они обнаружили небольшой коридор и комнату в конце. Здесь царили такие же чистота и порядок. Как будто время остановилось когда-то очень давно.
Илай слегка подтолкнул дверь и заглянул внутрь. Там находилась небольшая комната. Стол, стул, несколько шкафов с книгами. Но самое удивительное пребывало над столом.
Это была карта.
Вероятно, она была такой же старой, как и Книга Серафа. В рамке под стеклом можно было видеть, что она нарисована на дубленой коже, рисунок местами выцвел, но было заметно довольно четко, что точка отсчета обозначена тем же знаком, что и на карте Серафа. Илай оглянулся на Фарадея.
– Это нецерковная реликвия. Больше похоже, что она здесь для красоты. Может, досталась в подарок от жителей деревни?
– Не знаю, лучше я перерисую на всякий случай. Если потом карта не понадобится староверам, мы попросим оригинал.
Илай аккуратно снял рамку и рассмотрел карту. Даже на первый взгляд было ясно, что на ней нарисован и обозначен путь к какому-то большому населенному пункту. И начинался он от храма. Еще одна деталь бросилась в глаза Илаю. Недалеко было озеро, из которого синяя линия реки выходила к побережью. Прямо из берега торчал длинный прямоугольник. Надписи были то ли на греческом языке, то ли на старославянском, решил он. В углу карты был изображен лик святого. «Николай чудотворец», – тихо сказал Фарадей. Осмотрев раму со всех сторон, Илай осторожно положил карту на стол, достал лист бумаги с карандашом и начал перерисовывать. Арти заскучала, рассматривая книги и бросая на них нетерпеливый взгляд.
– Предлагаю прогуляться к озеру, думаю, мы нашли больше, чем искали.
Воспользовавшись столом, он отметил на своей карте церковь и все новые детали, а потом проложил маршрут к побережью.
***
Озеро высохло. Но даже сквозь заросли кустарника было видно, в каком направлении текла река. Они молча шли вдоль русла реки. Запах моря чувствовался все сильнее, деревья редели и местами стали попадаться болотца, вода в которых стояла на самом дне. Когда уже совсем стемнело, ребята вышли к небольшому молу. Это была тихая гавань с маленьким причалом и несколькими полуразрушенными строениями. Рядом стояли лодки. Подняв чехлы с военной маркировкой и постучав по твердому пластику, Арти присвистнула.
– Композит, – с умным видом сказала она, спародировав серьезность Фарадея, и рассмеялась.
В темноте при свете фонарей лодочные бока поблескивали тем же шелковым отливом хрома, как и танк, который они видели утром.
Пока она осматривала лодки, Илай развел костер. Фарадей нарезал овощи и достал мясо с рыбой.
– ужин подан. Все к столу!
Они сели вокруг костра и поставили ковш с водой на угли. Пока они ели, никто не произнес ни слова. Все устали после долгого перехода и впечатлений. Илай опять погрузился в свои мысли. Усталость давала о себе знать, так как они не привыкли к таким дальним походам. Фарадей, обдумывал что-то: то ли решал, то ли советовался сам с собой. Его глаза загадочно блестели.
– я очень рад, что пошел с вами. Это удивительная находка. Вероятно, одна из самых важных за все мои путешествия.
– Видел такие церкви уже?
– точно таких нет. Многие христианские храмы стоят веками, так и осталось после вспышек. Для верующих все, что произошло, – это лишь подтверждение пророчеств.
Они еще немного посидели, глядя на пляшущий огонь.
Илай задумался и, словно вспомнив что-то, достал Книгу Серафа. Полистав ее, он торжественно сказал:
– вот, слушайте.
«Истинна древняя вера в то, что мир в конце шести тысяч лет погибнет в огне, – так мне сказали в Аду. Ибо, когда херувим с пламенеющим мечом оставит стражу у древа жизни, все творение испепелится и станет святым и вечным, как ныне греховно и тленно. Путь же к этому – через очищение радостей плоти. Для начала докажем, что душа и тело неразделимы; и я буду вытравливать мысли мои на металле кислотами, кои в Аду спасительны и целебны, ибо они разъедают поверхность предметов и обнажают скрытую в них бесконечность. Если б врата познания были открыты, людям открылась бы бесконечность. Но люди укрылись от мира и видят его лишь в узкие щели своих пещер». Уильям Блэйк, тысяча семьсот девяноста третий год. И вот еще, чуть ниже: «Бог существует и действует только в людях».