Маяк

Банников Иван

Он больше не мог терпеть ужас своего открытия.

Вскинув голову и истошно крича от боли и ужаса, он принялся раздирать вены на руках острыми звериными когтями, стремясь поразить свою плоть как можно глубже. Он хотел только одного – чтобы смерть пришла к нему как можно скорее.

Горячая кровь выплёскивалась на светящийся мох и стекала на землю, размываемая дождём. С каждым ударом пятикамерного сердца Родион всё больше слабел.

С радостью он погружался в чёрное небытие, которое должно было освободить его от жуткого груза осознания, что он

больше не человек.

А на берегу вечного моря стоял и терпеливо ждал маяк, храня в себе знания, которые больше никому не были нужны…

Шаман

– Ноги вытирайте! – властно приказал шаман посетителям.

Те бестолково затоптались на месте, растерянно оглядываясь по сторонам. Они не понимали просьбы и даже не замечали под ногами аккуратно расстеленной чистой тряпочки.

– Придурки, – беззлобно и обречённо ругнулся шаман под нос и приглашающим жестом направил посетителей к простой деревянной лавке, стоящей у стены избушки.

Их было трое. Возглавлял компанию старый дед, насупленный и явно не одобряющий приход к человеку, которого он считал шарлатаном. С ним пришла худая до безобразия бабка, которая уже заранее боготворила хозяина избушки и была готова поверить в любое чудо. Даже если бы шаман сходил перед ними в туалет, она всё равно посчитала бы это небесным знамением. Таких он не любил гораздо больше, чем тех, кто ему не верил. Третьим человеком оказался молодой парнишка, предположительно лет пятнадцати. Худой и бледный, он болезненно кривился и прижимал руки к животу.

– Что привело вас в моё скромное жилище, странники? – пробасил шаман важно и торжественно, для пущего эффекта тряся бубном, украшенным голубыми перьями редкой южной птицы.

– Занеможил наш мальчик! – запричитала старуха и тут же рухнула на колени. Шаман поразился тому, как мгновенно сменилось выражение её лица – с радостно-воодушевлённого на скорбно-плачущее. – Многий день мается животом, и нет ему успокоения и выздоровления!

– Облегчается свободно? – деловито поинтересовался хозяин, цепким взглядом ощупывая лицо и фигуру больного.

Он по-прежнему держался от них в стороне, потрясая бубном и помахивая маленькой металлической коробочкой на цепочке, из которой исходил слабый сладковатый дымок.

– Как это? – переспросила бабка, вылупляя глаза.

– Срёт, говорю, часто?

– Так вообще почти нет! – возопила она, вздымая к нему руки и сотрясая грязными волосами.

Она сделала попытку подползти к нему на коленях, чтобы схватиться за ноги и целовать их долго и упорно, но тут из сумрака комнаты неожиданно показался слуга шамана. Он грозно загремел массивным телом и громогласно объявил:

– Нельзя трогать колдуна! Иначе не будет удачи в лечении!

Старуха взвизгнула, отшатнулась от заколдованного страшилища и повалилась на спину. Шаман усмехнулся про себя, видя, что нахмуренный дед даже не попытается ей помочь.

– Фу, окаянный! – заверещала она, отползая обратно к лавке и поднимаясь на ноги. – Проклятое бесовское чудовище!

– Тихо в моём доме! – гаркнул шаман и грозно затряс бубном, а в тёмных углах комнаты загремели взволнованные духи, которых разозлила наглая выходка посетительницы. Духи стучали камнями и шипели, а где-то далеко противно визжало что-то непонятное.

Посетители сразу затихли, старуха мигом уселась на лавку и прижалась к мужу, который тоже порядком испугался, хотя и старался не подавать вида.

Шаман незаметно усмехнулся в густые светлые усы и продолжил:

– Говори сам, юный отрок, рассказывай, как занемог, и что с тобой в сей скорбный миг!

Парнишка поднял на него измученные глаза и проблеял:

– Давно живот болит. Нету сил. Мучаюсь каждый день.

– Пищу исправно принимаешь?

– Не хочется мне.

– Тошнит тебя?

– Тошнит, – согласно кивнул парень.

– Муторно?

Опять кивок.

– Не принимает тело пищи?

– Не принимает, – тяжко вздохнул больной.

– Началось с чего? Помнишь?

– Да как не помнить, святой ты наш человек! – снова не выдержала молчания бабка. – Да как поели мы бобурака, так скоро и началось это у него.

– Бобурака? Что это? – шаман озадаченно нахмурил густые светлые брови.

– Скотина в нашей деревне так зовётся. Зарезали и поедаем.

– Ясненько, – вздохнул шаман, уже примерно представляя, что не так с пришедшим больным.

Властным жестом он указал больному на угол хижины, в котором таинственно светились несколько свечей.

– Снимай всю одёжу и скидывай на пол. Становись нагим, чтобы видели мои верные духи твоё больное тело насквозь! Твои грязные одежды затмевают их очи. Как можно так редко стираться!

Старуха вскочила и попыталась что-то сварливо возразить, но дед рванул её назад и ударом по лицу заставил заткнуться.

Парень, стыдливо горбясь, снял с себя вонючие вещи, которые побросал на дощатый пол, пребывающий в гораздо большей чистоте. Шаман подошёл поближе и внимательно присмотрелся к телу больного. При худом телосложении парень имел непомерно раздутый живот, да и цвет кожи шаману не понравился.

– Слуга мой заколдованный! – внезапно возопил шаман так громко, что все присутствующие подскочили на месте от неожиданности и испуга. – Своим волшебством я породил тебя, дабы ты исполнял мою волю! И я защитил твои руки от людских болезней, так прикоснись ты к этому несчастному и пусть духи передадут мне через тебя, что неладно в этом теле!

Массивный слуга, который возвышался над шаманом на добрых пять голов, быстро прогремел через комнату и остановился возле больного. Большими нечеловеческими руками он ловко ощупал всё тело, особенно много внимания уделяя животу. При этом он издавал настоящие бесовские звуки, то попискивая как птичка малая, а то гудя как огромный рой шмелей. Дед с бабкой затихли на лавке как мыши и только тряслись от страха, глядя на происходящее глазами, в которых плескался настоящий суеверный ужас.