Маяковский – сам. Очерк жизни и работы поэта
Шрифт:
Вот высказывания крупнейших прогрессивных деятелей человечества, отдающих дань глубокого уважения и беспримерного восхищения нашему поэту.
Запись Назыма Хикмета, который, посетив этот дорогой нам дом, как бы снова пожал «сильную руку друга».
И на других страницах слова любви и братского восторга, адресованные Маяковскому
Живые, пристальные, горящие глаза Маяковского снова смотрят на меня здесь с каждой стены, с десятков фотопортретов. И снова еще и еще раз с необоримой радостью ощущаешь, что дом в переулке за Таганской площадью – это не «прошедшего возвышенный корабль, о время зацепившийся и севший на мель», каким показался Маяковскому в Париже Нотр-Дам…
Нет, это стоящий в строю, грозно оснащенный броненосец, у которого не ступлен киль. Он стоит не на мертвом причале, он поныне на открытом рейде, на ходовом фарватере поэзии, отплывающей в завтра…
Такие люди, как Маяковский, не уходят в прошлое. Они всегда зовут в будущее. Пример их гения, труда и подвига влечет за собой. И мы идем за ним, как ходили во время войны наши солдаты за огневым артиллерийским валом.
Поэмы замерли,к жерлу прижав жерлонацеленныхзияющих заглавий.Дальнобойные поэтические орудия Маяковского, чей флаг остался поднятым на рейде, шлют снаряды-стихи. Они гудят у нас высоко над нашим днем, рвутся далеко впереди, сокрушая все нам противное, проламывая его оборону и открывая нам дорогу для движения вперед.
Путь Маяковского, начавшийся в маленьком домике села Багдади, ныне присвоившего имя поэта, в маленьком домике над горной речкой Ханис-Цхали, прошел через переулок, где мы столько раз бывали у поэта в гостях, и вывел поэта-великана на широкую Триумфальную площадь в столице нашей Родины. Сейчас она называется площадью Маяковского.
Столица посвятила свою Триумфальную площадь имени и памяти поэта. Вот где он прописан навечно в Москве…
Давно уже под площадью находится чудесный подземный дворец – красивейшая из станций Московского метрополитена «Маяковская». Нержавеющей сталью отделана она. Архитектор, строивший станцию, выбрал для ее отделки этот суровый, скромный и благородный металл, никогда не шедший на брелоки и разменную монету. Эта сталь не боится ржавчины.
Строгий и негнущийся, прочный и верный, металл этот сродни стиху Маяковского.
И так чужеродна смерть нашему представлению о неистовом поэте, что долгие годы, бывало, когда входишь в вестибюль станции, казалось и верилось: вот сейчас эскалатор, крутой, бегучий, ступенчатый, словно строка Маяковского, вынесет «с-под площади» знакомую плечистую фигуру, и, грохая тростью, зашагает махина по жизни твердо и размашисто…
Вот и пришел день, летний день 1958 года, когда, шагнув из стиха в бронзу, встал он в центре площади на гранитной скале. Утвердился прочно, во весь рост, в такой знакомой стойке, развернув плечи, во всей крупной и крутой стати своей, сам – дерзостный вызов старому миру, сам – непреклонное утверждение нового: Владимир Маяковский, не вчерашний, весь сегодняшний, весь завтрашний и – навсегдашний.
Москва,1940,1959