Майами, 69

Кин Дей

Представив себе такую перспективу, Кара вымученно улыбнулась.

Глава 2

К нулю часов сорока девяти минутам дежурный администратор, сидевший на коммутаторе в “Отель Интернэшнл”, выслушал от постояльцев шестнадцать жалоб на сильный шум, а мистер Джеймс К. Флетчер, управляющий гостиницей, так и не выявил, откуда он исходил.

Звуки, беспокоившие постояльцев, представляли собой нечто среднее между рычанием не правильно отрегулированного двигателя моторной лодки, бившегося о металлическую бочку, доверху наполненную водой, рокотом “форда” устаревшей модели, пытавшегося взобраться на пологий холм, и треском револьвера, из которого

стреляли в старом гангстерском фильме Джорджа Рафта. Причина, из-за которой было трудно определить источник странного шума, заключалась в том, что он, отчасти поглощенный стенами здания и буйной растительностью, несколько заглушал шум прибоя. Хроме того, в трех ресторанах отеля, “Эмпайер”, “Бал Маек” и “Парижском”, играли оркестры, в состав каждого из которых входили духовые инструменты, а с улицы, с Коллинз-авеню, постоянно доносился шум машин. В довершение всего загадочный звук периодически то затихал, то через несколько минут возобновлялся с прежней силой.

Поначалу мистер Флетчер решил, что шум доносится с места парковки автомобилей. Убедившись, что это не так, он, перебежав через Коллинз-авеню, поспешил на причал, предназначенный для стоянки яхт постояльцев “Отель Интернэшнл”. Управляющий был уверен, что застанет там какого-нибудь владельца чартерного катера, задумавшего проверить работу своей моторки в запрещенном для него месте. Оказавшись на причале, он, к своему удивлению, никакого рокота мотора не услышал. Из-за задернутых штор окна одной из яхт до него донесся звонкий девичий смех. На двух соседних яхтах играли стерео-плейеры, а на третьей из магнитофона лилась тихая, спокойная музыка. О борт яхт чуть слышно бились волны. Из-за наступившего прилива уровень воды в океане медленно поднимался, и суда, стоявшие на приколе, слегка покачивались и жалобно поскрипывали. Вот, собственно, и все, что услышал мистер Флетчер, пробежавшись по причалу.

С половины второго постояльцы “Отель Интернэшнл”, которые никак не могли заснуть, — а они, заплатив немалые деньги за номера, имели право требовать не только элементарных удобств проживания, — стали грозиться, что если шум немедленно не прекратится, то наутро покинут гостиницу. От нервного напряжения у мистера Флетчера начала побаливать открывшаяся недавно язва, и он, покинув отель, вновь кинулся к набережной.

В четверть третьего вдоль берега океана парами прогуливалась немногочисленная молодежь из числа постояльцев гостиницы; несколько человек сидело под посеребренными лунным светом пальмами. В огороженном бассейне с подогреваемой водой, где впору было проводить международные соревнования и куда мистер Флетчер забежал по пути, никого, кроме девушки в бикини, не оказалось.

— Его тебе здесь не слышно? — подойдя к парню-спасателю, спросил Флетчер.

— Кого? — удивленно переспросил тот.

— Ладно, забудь! — сказал мистер Флетчер. — Рано или поздно я все равно обнаружу источник шума. Правда, к тому времени наш отель, возможно, опустеет. Но это никого, кроме меня и держателей акций, не волнует.

Он перевел взгляд на стройную молодую женщину, стоявшую на ярко освещенной вышке, и провел пальцем по своим тоненьким усикам. В левой ноздре у нее сверкала серьга с бриллиантом каратов этак под пять. Да, фигура у девушки оказалась очень красивой — не такой, конечно, как у его Флоры, но тем не менее. Управляющий знал, что она приехала вместе с мистером Саркати. Саркати — это неполное имя богача Али Саркати Мухамеда Масруха, остановившегося в “Отель Интернэшнл”, и все в гостинице, а персонал тем более, знали, кем являлся этот человек, и относились к нему с особым вниманием.

Подпрыгнув на подкидной доске, девушка, как истинная спортсменка, почти без всплесков вошла в воду. Вынырнув, она сделала несколько гребков и вылезла из бассейна неподалеку от того места, где стоял мистер Флетчер. Бикини прикрывало ей только те интимные части тела, которые никому, кроме мистера Саркати, видеть было непозволительно. Девушка в знак почтения приложила кончики пальцев ко лбу и произнесла:

— Сагиб!

Так в колониальной Индии уважительно обращались к европейцам.

Управляющий не знал, в каких отношениях пловчиха с бриллиантом находится с мистером Саркати, и поначалу не смог сообразить, как же к ней обратиться. Магарани? Принцесса? Ваше превосходительство?

В конце концов мистер Флетчер решил остановиться на “мемсагиб” [Мемсагиб — почтительное обращение в Индии к замужней европейской женщине].

— Мемсагиб, надеюсь, что вам с мистером Саркати нравится у нас? — спросил он.

— Да, очень! — совсем без акцента ответила девушка по-английски.

— Майами-Бич напоминает мне Французскую Ривьеру. Только мне кажется, что здесь гораздо лучше.

— Счастлив это слышать, — улыбнулся управляющий гостиницей, и тут снова раздался загадочный рокот.

Мистер Флетчер вздрогнул — ему показалось, что он понял, наконец, откуда доносятся эти звуки. “Как это я сразу не догадался! — подумал управляющий. — Наверняка это какой-то страстный рыбак, любитель ночной ловли, вывел свою моторную лодку в океан и теперь никак не может добраться до берега. Очевидно, надо ракетой указать ему путь между волнорезами”.

Он поспешно покинул бассейн, пересек прогулочную аллею и по сухому песку подбежал к воде. Пройдясь вдоль берега в обоих направлениях, управляющий гостиницей никакой моторной лодки поблизости так и не обнаружил. Но неожиданно в лунном свете заметил неподалеку от себя небольшой предмет. Недовольно бурча себе под нос, мистер Флетчер по плотному песку кинулся к нему.

Моральные требования, предъявляемые к постояльцам “Отель Интернэшнл”, были более чем умеренные. Что ни говори, а люди приезжали сюда расслабиться и имели право проводить время как им вздумается. Руководство гостиницы считало, что чем меньше оно будет обращать внимание на поведение своих гостей, тем с большей охотой те будут приезжать в их дорогой отель. Действовали лишь два запрета — это прилюдные занятия любовью и купание нагишом.

Пробежав несколько ярдов по пляжу, мистер Флетчер остановился, уперся руками в бедра и удивленно уставился на голенькую девчушку. Та, не обращая внимания на подбежавшего управляющего, набила песком свое ярко раскрашенное железное ведерко, опрокинула его, затем постучала по его донышку металлическим совочком и сделала очередную башенку на песчаном замке.

— И чем ты здесь занимаешься? Разве ты не знаешь, что сейчас ночь, а дети в это время должны спать? — обратился мистер Флетчер к четырехлетнему ребенку.

Девочка надменно посмотрела на взрослого дядю, посмевшего сделать ей замечание.

— Разве так обращаются к принцессам? — недовольно спросила она. — Тебе следовало бы обходиться со мной повежливее, а то я попрошу папу, и он отрубит тебе голову.

Ребенок знал, что говорил, и по тону его голоса можно было не сомневаться, в какой семье он родился.

— Да-да, конечно, ваше королевское высочество! — снисходительно произнес мистер Флетчер. — Могу ли я вас спросить, как вы здесь оказались?

Девочка насыпала в ведерко влажный песок и разровняла его совочком.

— Я сюда пришла сама, — ответила она.

— А кто-нибудь знает, что вы здесь?

— Нет. Няня моя спит, а Гамила ушла поплавать в бассейне.

— А вы не замерзли?

— Нет.

— Но сейчас уже прохладно, — заметил мистер Флетчер. — А ваш папа не нахлопает вам по попке, когда узнает, что вы здесь?