Майами Блюз
Шрифт:
— Убери нож, Пабло.
Тот сложил нож и сунул его в карман.
— Я не Готтлиб, Пабло. Меня зовут Хок Мозли. Сержант Хок Мозли из полицейского управления Майами. Девочке, которую ты тогда прислал ко мне в номер, всего четырнадцать лет. У тебя большие проблемы, Пабло.
— Но ее брат сказал, что...
— Ее брата уже нет в живых, и он тебе солгал. Его убили в аэропорту, об этом уже сообщали по телевизору. Ты, Пабло, один их подозреваемых... Это ты убил Мартина Уэггонера, не так ли?
— Нет! Что вы! Я... я даже не знал о том, что его убили.
— Сьюзен Уэггонер подписала
— Она врет, сержант. Ей девятнадцать лет. Я все проверял. Сержант Уилсон в курсе, что у меня есть несколько девочек. Я с ним обо всем договорился. Можете сами у него спросить, если мне не верите. Я каждую неделю ему плачу. Свяжитесь с ним и поговорите.
— Уилсон не знает, что ты заставляешь заниматься проституцией несовершеннолетних. Сьюзи рассказала мне о том, как ты ее учил оральному сексу.
— Клянусь Богом, сержант! — Пабло торжественно поднял вверх правую руку. — Брат Сьюзен показывал мне ее водительское удостоверение.
— Брат мертв, а удостоверение ничего не стоит подделать. Пропала твоя кубинская задница, Пабло.
— Я не кубинец. Я из Никарагуа. Майор национальной гвардии. Сержант Уилсон сказал мне, что... Вы знакомы с Уилсоном?
— Да пошел он на хрен, этот Уилсон! Сколько ты ему платил?
— А кто сказал, что я ему платил?
Фредди вытащил дубинку и двинулся на Пабло. Тот поднял руки и отступил на шаг.
— Не надо. Пожалуйста. — В голосе Пабло послышалась мольба. — Я плачу ему пятьсот баксов в неделю.
— Так-то лучше, — сказал Фредди и убрал дубинку. — Дарую тебе свободу, Пабло. Отныне будешь отстегивать Уилсону двести пятьдесят баксов. А другие двести пятьдесят станешь отдавать мне. В запечатанном конверте. С доставкой на дом. На конверте будешь писать: "Сержанту Хоку Мозли. Отель «Эльдорадо». Отправлять деньги только с нарочным. Все понял?
Пабло замотал головой:
— Сначала мне нужно поговорить с сержантом Уилсоном.
— Забудь о Уилсоне. Письменное признание Сьюзен Уэггонер находится у меня, а не у него.
— Похоже, вы все-таки не знаете сержанта Уилсона. Он не потерпит посягательств на его долю.
— Тогда тебе придется отстегивать не пятьсот долларов, а семьсот пятьдесят. Я тоже не потерплю посягательств на мою долю.
— Ради Бога, не берите меня за горло, сержант!
— Разве я беру тебя за горло, Пабло? Я ведь могу прямо сейчас упечь тебя за решетку. На улицах Майами полно совершеннолетних девиц, а ты растлеваешь детей, гад.
— Я не знал, что ей четырнадцать! Сука такая... Я специально уточнял у Марти, сколько ей лет, потому что выглядит она, действительно, годков на четырнадцать. Марти божился, что...
— Марти Уэггонер мертв, Пабло, и ссылаться на него бесполезно. Можешь начать платить мне уже сегодня. Жду к десяти часам вечера конверт с деньгами в отеле «Эльдорадо».
— Это в Майами-Бич?
— Да. Ближе к заливу, в трех кварталах от ресторана «Стоун Крэбз». Оставишь конверт у ночного портье и попросишь, чтобы он положил конверт в сейф.
— Хорошо. Но я должен буду сообщить обо всем сержанту Уилсону. Он наверняка захочет с вами встретиться.
— Нет проблем. Скажешь ему, что я буду
— Зря вы меня ударили, сержант.
— Я подумал, что у тебя может оказаться при себе нож, — и не ошибся. До свидания, Пабло.
Никарагуанец хотел что-то сказать, но промолчал. Повернувшись, он вышел из конференц-зала, оставив дверь открытой.
Сегодня он точно пришлет деньги, решил Фредди. Правда, потом, переговорив с Уилсоном, Пабло может послать «Хока Мозли» куда подальше... Хотя, возможно, магические три слова — «Отдел внутренних расследований» — припугнут Уилсона, и тот не станет брыкаться. Даже самые честные полицейские боятся внутренних расследований, так что возможен любой поворот событий. Но это не столь важно. Главное — Пабло не будет искать встреч с Сьюзен. Наоборот. Старина Пабло постарается как можно скорее забыть о девушке по имени Сьюзен Уэггонер.
Такси все еще стояло у входа в отель. Бабуля курила ароматизированную сигарету и внимала радующему ухо тиканью счетчика.
— Можете его выключить, — сказал Фредди, садясь на заднее сиденье. — Это мерное тиканье всегда навевает мне мысли о минутах, безвозвратно уходящих в прошлое... Плачу еще сто баксов, если устроите мне обзорную экскурсию по Майами-Бич. Потом отвезете меня в Бел-Харбор и высадите у агентства по торговле недвижимостью.
Фредди протянул таксистке пять двадцаток.
— Красота! — сказала бабуля и, задрав подол своей футболки, на спине которой красовалась цифра 22, спрятала деньги в лифчик.
Глава 16
Новые зубы Хока оказались гораздо хуже «дельфиньей пасти». Доктору Рубину и доктору Голдштейну пришлось отказаться от первоначального плана, потому что изуродованная челюсть Хока не могла удержать искусственные зубы стандартного размера. Пришлось их делать более легкими, а значит, и более хрупкими. Когда челюсть Хока зажила — а зажила она на удивление быстро, — Рубин и Голдштейн вынули изо рта Мозли все проволочки и запихнули туда формочку с розовым гипсом, который имел просто тошнотворный вкус. Потом по гипсовым слепкам смастерили искусственные зубы, и уже через двадцать три дня после несчастного случая, приключившегося с Хоком, он стал обладателем полного комплекта желтоватых зубов. Хок просил, чтобы ему поставили зубы белого цвета, но доктор Рубин сказал, что белоснежные зубы выглядят фальшиво, и, к тому же, людям его возраста более свойственны желтые зубы.
Но Хок все равно боялся разглядывать себя в зеркале — желтые зубы тоже выглядели фальшиво, что было особенно заметно на осунувшемся лице сержанта.
Питаясь в больнице одними соками, Хок похудел на 12 кило и стал весить 71 килограмм. Последний раз он был в этой весовой категории, когда учился в школе. Впалые щеки и седая борода делали его похожим на шестидесятилетнего пенсионера, хотя на самом деле Хоку было 42 года. Морщинки вокруг глаз и вокруг рта на исхудалом лице проступили столь явственно, словно их вдавили туда прессом. Угрюмое выражение лица, присущее ранее Хоку, тоже претерпело изменения. Теперь его желтозубая улыбка была не менее брутальной, чем знаменитый оскал Хендерсона.