Маятник Фуко
Шрифт:
— Но это не разрешает нашу проблему, — сказал Диоталлеви.
— Конечно нет, как и проблему Тридцати Шести Невидимых. Потому что, если вы не возьмете соответствующую карту, ничего не получится. Попробуем представить карту, ориентированную канонически, где восток означает направление апсиды и запад — направление нефа; именно так ориентированы церкви. А теперь выскажем первую пришедшую в голову гипотезу: в это фатальное утро Маятник должен находиться над какой-то зоной, расположенной, грубо говоря, на востоке, почти у границ юго-восточного квадранта. Если бы мы имели дело с часами, то сказали бы, что Маятник укажет на пять часов двадцать пять минут. Согласны? А теперь смотрите. Я пошел за историей картографии. — Вот, номер один, карта XII века. Она повторяет структуру Т-образных карт, вверху — Азия с земным Раем, слева — Европа, справа — Африка,
Номер два, карта, вдохновитель которой — «Somnium Scipionis» Макроба, в различных вариантах эта карта просуществовала до XVI века. На ней Африка несколько сплющена. А теперь внимательно смотрите: сориентируйте обе карты одним и тем же способом — и вы увидите, что на первой пять часов двадцать пять минут соответствуют Арабии, а на второй — Новой Зеландии, так как в этой точке имеются антиподы. Можно все знать о Маятнике, но если неизвестно, какой картой пользоваться, — дело проиграно. Послание содержало сверхзашифрованные инструкции о месте, где можно найти нужную карту, возможно, созданную только для этой цели. Итак, в послании говорилось, где эту карту искать, в каком манускрипте, в какой библиотеке, в каком аббатстве или замке. И могло даже случиться, что Дии, или Бэкон, или кто-либо еще восстановил послание, кто знает. Может быть, в послании говорилось, что карта находится в таком-то месте, но за это время, учитывая то, что происходило в Европе, аббатство могло сгореть, его могли разрушить или же карту похитили и спрятали неизвестно где. Может быть, кто-то располагает картой, но не знает, для чего она служит, или же знает, но не точно, и бродит по свету в поисках того, кому она понадобится. Представьте весь этот круговорот предположений, все эти ложные следы, послания, которые читают так, словно в них речь идет о карте, хотя говорится вовсе о другом, и послания, в которых говорится о карте, но читают их так, словно там описывается, скажем, производство золота. Возможно, были и такие, которые пытались непосредственно восстановить карту на основе предположений.
— Каких предположений?
— Например, микро-макрокосмических сообщений. Вот еще одна карта. Вы знаете, где я ее нашел? Она помещена во втором трактате «Всеобщая История Космоса» Роберта Фладда. Не следует забывать, что Фладд — это человек, связанный с розенкрейцерами в Лондоне. Итак, — что делает наш Роберт Флактибус, как он любил себя называть? Он представляет уже не карту, а странную проекцию всего земного шара со стороны полюса, конечно мистического полюса, и следовательно с точки зрения идеального Маятника, подвешенного на идеальный замок свода. Это действительно карта, задуманная для размещения под Маятником! Это же неоспоримая очевидность; не понимаю, как случилось, что никто еще до этого не додумался…
— Потому, что приспешники дьявола медлительны и еще раз медлительны, — сказал Бельбо.
— Поэтому мы втроем являемся единственными достойными наследниками тамплиеров. Но я продолжу: вы узнали схему? Это подвижное соединение из тех, что использовал Тритем для шифрования своих посланий. Это не карта. Это проект устройства для испытания различных вариантов, для изготовления альтернативных карт, пока не найдут настоящую. И Фладд говорит об этом в легенде: это эскиз «инструмента», над ним еще надо работать.
— Но разве это не тот же Фладд, который упрямо отрицал вращение Земли? Как он мог думать о Маятнике?
— Мы имеем дело с посвященными. Посвященный отрекается от того, что знает, и лжет, чтобы скрыть тайну.
— Это-то и должно объяснить, — говорит Бельбо, — почему Дии имел так много хлопот с этими королевскими картографами. Не потому, что хотел узнать «истинную» форму мира, а потому, что стремился восстановить из всех ложных карт ту единственную, которая ему будет полезна и, следовательно, будет единственно настоящей.
— Неплохо, очень неплохо, — сказал Диоталлеви. — Дойти до истины, правильно восстанавливая ложный текст.
84
Основное занятие этой Ассамблеи, и самое наиполезное, должно состоять — как мне видится — в разработке натуральной истории согласно указаниям Бэкона (Веруламия).
Занятия шести тайных групп не исчерпывались поиском той единственно верной карты, которую следовало расположить под маятником. Вполне возможно, что тамплиеры в тех двух первых обрывках Указания, которые попали к португальцам и к англичанам, намекали на какой-то маятник, но представления о маятниках в их эпоху бытовали исключительно расплывчатые. Одно дело — раскачивать на длинной нитке свинцовое грузило, и совсем другое — построить механизм такой степени точности, чтобы можно было рассчитать его положение в миг, когда в окно собора попадает первый луч утреннего солнца 24 июня — то есть с точностью до доли сантиметра и доли секунды. На совершенствование конструкторских методов тамплиеры и прикинули приблизительно шесть столетий. Бэконовская команда начала работу в этом направлении и планомерно подключала к ней каждого посвященного, которого ей удавалось завербовать.
Не случайно человек розенкрейцеров — Соломон фон Каус — пишет для Ришелье трактат на тему о солнечных часах. После этого, от Галилея и далее — безудержная гонка за точностью, совершенствование измерительных устройств. Все это делалось под предлогом использовать часы для вычисления географических широт, однако в 1681 году Гюйгенсу бросается в глаза, что маятник, точно действовавший в Париже, оказывается неточным в Кайенне, и он понимает, что это можно объяснить изменением центробежной силы, связанным с вращением Земли. Когда он публикует свой «Часовой механизм», в котором развивает соображения Галилея о маятнике, кто немедленно приглашает его в Париж? Кольбер, тот самый, который пригласил в Париж и Соломона де Кауса, чтобы поручить ему подземные работы! Когда в 1661 году Accademia del Cimento предвосхищает выводы Фуко, Леопольд Тосканский за пять лет распускает ее и вскоре получает из Рима в качестве скрытой компенсации шляпу кардинала.
Но это не все. Охота за маятником продолжается и в последующие века. В 1742 году (за год до первого задокументированного появления графа де Сен-Жермена) некто Де Мэран представляет памятную записку о маятниках в Королевскую Академию наук; в 1756 году (когда в Германии был принят Устав тамплиеров) некто Буге пишет «sur la direction qu'affectent tous les fils a plomb».
Я нашел фантасмагорические названия — хотя бы произведения Жана-Батиста Био 1821 года «Recueil d'observations geodesiques, astronomiques et physiques, executees par ordre du Bureau des Longitudes de France, en Espagne, en France, en Angleterre et en Ecosse, pour determiner la variation de la pesanteur et des degres terrestres sur ie prolongement du meridien de Paris». Во Франции, Испании, Англии, Шотландии! И в отношении меридиана Сен-Мартена! А публикация в 1823 году сэром Эдвардом Сэбином «An Account of Experiments to Determine the Figure of the Earth by Means of the Pendulum Vibrating Seconds in Different Latitudes»? А этот таинственный граф Федор Петрович Литке, который в 1836 году публикует результаты своих исследований о поведении маятника во время морского путешествия вокруг света? Для Императорской Академии наук Санкт-Петербурга! Почему и русские тоже? А что, если тем временем еще одна группа, явно бэконианской складки, замыслила разгадать секрет планетарных тяготений без карты и без маятника, а просто идя по пути тамплиеров, то есть вслушиваясь что есть сил снова, как вслушивались те, в сердцебиение подземного Змея? Тогда укладываются в строку все разглагольствования Салона! Действительно, почти в то же время, когда работал Фуко, индустриальный мир, порождение бэконианской мысли, начинает бурение метрополитеновых шурфов в самом сердце европейских метрополисов.
— Это точно, — настаивал Бельбо. — Девятнадцатый век просто одержим подземельями. Жан Вальжан, Фантомас, Жавер и Рокамболь только и делают что лазают по туннелям и клоакам. Да господи, если подумать, весь Жюль Верн стоит на этом! Его книги — сплошное инициационное откровение о секретах подполья! Путешествие к центру земли! Двадцать тысяч лье под водой! Пещеры таинственного острова! Подземное царство Черной Индии! Полезно было бы нанести на карту все жюльверновские маршруты и несомненно мы увидим извивы тектонического Змия, восстановим схему мегалитических Яший для каждого континента. Наш друг Жюль Верн изучал вдоль и поперек сетку силовых трансгрессий.