Майдан по-парижски

Махов Сергей Петрович

Альба во Фландрии 

По одной простой причине — хороший план предполагает и пути отступления, если цели не выполнены. На вполне резонный вопрос Екатерины Медичи, а что собственно говоря будет, если вдруг нашу армию разобьют, Колиньи по типу Турчинова, закатывал глаза и начинал громко вещать, что

"Мы победим, потому что с нами Бог, Украина

и наш Великий Тарас"

победы испанцев не допустит бог. Екатерина сразу же понимала, что перед ней упоротый фанатик, и отходила в сторону. Ибо с душевнобольными спорить нельзя. Ну кричит он

"Слава Украине!"

"Слава Кальвину!", надо подойти, сказать тихо "И

героям

протестантам слава! Успокойтесь!" и дать ему какую-нибудь важную работу, типа чистки унитазов или уборки навоза.Главное, чтобы душевнобольной ощущал, что он занят действительно великим делом, ибо он "по над усе!".

Что касается реальных политиков, и прежде всего Екатерины Медичи — они видели все последствия атаки Нидерландов. Поскольку прежде всего умели считать. Армия Герцога Альбы в Нидерландах на начало 1572 года насчитывала 70 тысяч человек, при этом в поле испанцы без особых усилий могли выставить 50 тысяч. Франция, даже значительно напрягшись финансово, на 1572 год НЕ МОГЛА выставить в поле более 30 тысяч человек, то есть испанцы имели почти двойное преимущество в предполагаемой войне.

Еще хуже обстояло дело с качеством армейского состава. Почти половину армии Франции составляли швейцарские и немецкие наемники, которых испанцы банально могли ПЕРЕКУПИТЬ, а оставшееся количество даже Альба брезгливо называл "оборванцами".

Да, была надежда на Вильгельма Оранского, который в очередной раз может выставить свои 10-12 тысяч "неубиваемых", но они скорее всего завязнут в крепостной войне во Фландрии, тогда как Альба, разгромив французскую армию, будет свободен в маневре.

Далее не надо быть стратегом или аналитиком, чтобы понять, что разгром французской армии (с вероятностью на 90 процентов) приведет к захвату французских владений (вполне возможно и Парижа, хотя Альба был прагматиком, и скорее всего ограничился бы Пикардией), и новому витку гражданской войны.

Екатерина и ее сподвижники решают выпилить одних фанатиков с помощью других фанатиков. То есть стравить между собой кланы Шатильонов и Гизов, которые могут резать друг друга сколько угодно, но Франция в этом случае не попадет в бездну.

Более того, потом Гизов можно было обвинить в разжигании гражданской войны и убийстве и спокойно выпилить их.

Собственно Варфоломеевская ночь изначально и предполагалась как выпиливание 30 или 40 человек из клана Шатильонов, и начало кровной войны между этими детьми гор.

Чего совершенно не учли в этом плане — так это реакции обывателей. Ибо Майдан становится Майданом не тогда, когда кучка идиотов дерется с милицией, а когда толпа, заинтересованная дракой, принимает одну или другую сторону.

Варфоломеевская ночь

Именно это и произошло в ночь Св. Варфоломея в Париже. Увидев убийства Шатильонов, толпа поняла — МОЖНО! А ведь рядом соседушка заработал недавно 500 экю на торговых операциях с Голландией — наверняка скрытый протестант! А давай-ка я его выпилю! А 500 экю заберу себе!

И тут началась такая вакханалия, что даже Гиз растерялся. Достаточно сказать, что у себя, во дворце Гизов, он приютил 20 офицеров-протестантов. Карл IX, герцог Анжуйский, Маргарита Валуа, герцог Алансонский (кстати именно он, а не Маргарита спас того самого Ла Моля из "Королевы Марго") — все эти родоначальники Варфоломеевской ночи по мере возможности начали спасать знакомых им протестантов от резни.

Екатерина, говорят,узнав утром, ЧТО произошло, вообще обхватила голову руками, не зная что делать. А убийства ширились и продолжались, и конца этому не было видно. Ибо толпа поняла только одно — МОЖНО!

Собственно, получилось по-черномырдински: "Хотели как лучше, а получилось как всегда".

Собственно здесь же возникает вопрос — а почему население так ненавидело гугенотов?

Помимо религиозных была одна — но глобальная — экономическая причина. Дело в том что до Реформации почти 70 процентов экспорта и импорта Франции было завязано на Испанию.

Люди не поняли, что времена изменились. Но понимали, что их доходы падают. И нашли самый простой вывод — во всем виновата "пятая колонна" в виде протестантов. Если мы их убъем — настанет и нам счастье. Ну и экспроприировать их богатства — это же тоже богоугодное дело!

Мысль же, что гугеноты просто первыми переориентировали торговлю на Голландию и Англию, и поэтому получали довольно большие барыши, головы не посещала. Ибо убивать — оно гораздо проще, чем думать.

А политики на примере Варфоломеевской ночи поняли еще одну простую вещь — обезумевшей толпой манипулировать гораздо легче, чем спокойными рассудительными гражданами.

Поэтому все последующие действия радикалов были связаны именно с экзальтацией толпы.

9

Еще Цицерон сказал, что "Деньги — это нерв войны" (Nervus belli pecunia), именно они вышли на первый план в 1591-1592 годах. Ибо это тогда основную (и зачастую — самую боеспособную) часть армии составляли наемники-профессионалы, которые сражались только за свободно-конвертируемые серебряные или золотые кружочки металла. Это ополчению или какому-либо сброду можно было рассказывать сказки о верности, преданности, чести, или пообещать заплатить потом

по 1000 гривен в день на человека

. Швейцарские пехотинцы, ландскнехты, итальянские кондотьеры и вольные бригады за редчайшим исключением работали по принципу: "Утром деньги — вечером стулья", или "Не подмажешь — не поедешь".

В 1560-е годы бюджет прекрасного государства Франция составлял примерно 10 миллионов ливров, из которых 4 миллиона тратилось на армию, и эта сумма позволяла содержать довольно большую армию в 67-72 тысячи человек, из которых примерно 46-49 тысяч — это собственно французские войска.

Но в 1568-м началась новая фаза религиозных войн. Разорялись провинции,отказывались и захватывались целые области, и мобилизационные возможности таяли как на глазах: 1573 год — 48 тысяч, 1575 год — 29 тысяч.