Майкл Джордан. Его Воздушество
Шрифт:
Как будто сочтя, что одних этих хлопот семье не хватает, пара решила открыть ночной клуб Eleganza, что в то время казалось неплохой идеей. Им обоим уже было за 30, и добрую половину своих молодых лет они занимались воспитанием детей. Ни один из них никогда не упоминал клуб ни в одном интервью, данном журналистам, интересовавшимся темой взросления Майкла. Однако кажется, что клуб Eleganza сыграл некоторую роль в разрешении их брачных проблем. Подобные затеи зачастую высасывают из семьи все время и деньги, а жизнь Джеймса и Делорис и так уже была полна забот о детях.
Сис предположила, что несчастливая жизнь в родном доме подтолкнула Ронни записаться в ряды Армии США, чтобы пройти там базовый курс подготовки,
Как и многие матери, столкнувшиеся со стрессом и вызовами материнства, Делорис изрядно набрала лишнего веса. И хотя потом ей удастся похудеть, этот период оказал глубокое эмоциональное воздействие на мать пятерых детей. И памятуя о своих собственных злоключениях подросткового возраста, она стала все сильнее и сильнее тревожиться за дочь Сис, которая уже начала половую жизнь. Мать и дочь никогда не были особенно близки, а потому довольно скоро между ними начались почти что ежедневные некрасивые склоки и скандалы. Одна из таких сцен приключилась летним утром 1975-го, когда Делорис везла свою дочь на работу. Когда они уже подъезжали к месту работы Сис, дискаунт-магазину Gibson’s, градус напряжения между ними достиг предела. Делорис предположительно назвала свою дочь шлюхой. «Если я такая шлюха, что же ты пускаешь своего мужика ко мне в постель?» – отвечала Сис, о чем она позже рассказала в своей книге In My Family’s Shadow, опубликованной самостоятельно.
У Делорис просто челюсть упала. Она была поражена словами дочери, но прежде чем успела собраться с мыслями, Сис выскочила из машины и убежала на работу. Делорис в ответ стала беспрестанно нажимать на клаксон в попытке вызвать свою дочь на улицу. Оказавшись в магазине, Сис попыталась проигнорировать ревущую сирену автомобиля, но менеджер магазина сказал ей, чтобы она вернулась на улицу и узнала у матери, чего та хочет.
Когда Сис возвратилась в машину, Делорис попросила дочь объяснить свои слова. Мать молча слушала, пока Сис рассказывала о продолжавшихся свыше восьми лет домогательствах со стороны Джеймса Джордана, который поздними ночами приходил к ней в спальню, где она спала вместе с Розлин, – младшая дочь была еще дошкольницей, когда начались предполагаемые домогательства отца к Сис. Она рассказывала, как отец сначала объяснял ей, что учит ее целоваться по-взрослому, говорила, как была смущена этими «уроками» и как со временем его домогательства становились все откровеннее.
За этим последовала душераздирающая, со слов Сис, сцена. Они с матерью подъехали в клубу Eleganza, где Джеймс занимался текущим ремонтом. Жена приказала ему сесть в машину, после чего привезла на тихую улицу, где попросила дочь повторить обвинения в адрес отца. Когда Сис начала все рассказывать снова, Делорис говорила мужу, что теперь начинают проясняться некоторые подозрительные моменты их брачных отношений. Джеймс пришел в ярость и, набросившись на дочь, принялся душить ее с криком: «И ты поверишь этой шлюхе?» Сис вспоминала, что слова отца, назвавшего ее шлюхой, поразили ее до глубины души. Сис отчаянно хватала ртом воздух, а Делорис приказала мужу тотчас остановиться, пригрозив, что иначе убьет его на месте.
Только тогда наконец вспышка гнева утихла, вспоминала в своей книге Сис. Они все успокоились и поехали вместе домой,
Ни при каких обстоятельствах, подчеркнула Делорис, Сис не должна никогда и никому из членов семьи или посторонним людям сообщать о случившемся. Тогда дочь не сказала матери, что давать такой наказ было уже поздно: в 12-летнем возрасте она призналась во всем своему кузену-одногодке. Кузен, в свою очередь, рассказал ее брату, но если слух и пополз дальше среди членов семьи Джорданов, то разве что шепотом. Никто в семье, казалось, не рискнет пойти на конфронтацию с Джеймсом Джорданом, который вызывал у ее членов восхищение и страх в равной степени.
Джорданы так никогда и не воплотили в жизнь свою угрозу отправить дочь в женское общежитие. Родители Сис сумели каким-то образом проглотить этот инцидент и жить дальше, сохранив при этом прежнюю модель поведения благополучной семьи. Джеймс Джордан, в частности, продолжал получать похвалу и признание как дружелюбный человек и отец совершенно особенного спортсмена.
Оценить правдивость обвинений, выдвинутых Сис, практически невозможно из-за того, что они были преданы огласке лишь спустя десятилетия, в 2001 г., а в то время, когда насилие имело место, она никогда о нем не сообщала властям, органам соцзащиты или полиции. Делорис Джордан, по всей видимости, обдумала заявление своей дочери и пришла к выводу, что введение в курс дела представителей власти разрушит их семью и поставит под угрозу дальнейшую судьбу других детей. Скорее всего, уголовные обвинения в адрес Джеймса привели бы к его увольнению с работы и утрате основного источника дохода семьи.
Спустя десять лет после того, как Сис во всем созналась матери, она связалась с адвокатом из Шарлотт, чтобы узнать, существует ли возможность подать в суд на родителей. В своей книге она упоминала, что адвокат порекомендовал ей обратиться в правоохранительные органы Уилмингтона, которые, в свою очередь, сообщили ей о том, что согласно закону об исковой давности она не может подать в суд, так как все сроки давно истекли.
Майклу в то время было 12 лет, он не был в курсе ситуации; он еще много лет не будет знать о том, что происходило с его сестрой. Сис покинула семью в 1977-м, чтобы выйти замуж и начать собственную семейную жизнь, однако вся ее жизнь пройдет под знаком продолжительной депрессии и сомнительных поступков, что позже станет аргументом для некоторых членов семьи, которые тем самым захотят поставить под сомнение правдивость ее заявлений. Адвокаты жертв сексуального насилия говорят, что подобные черты в поведении зачастую становятся характерными для жертв подобных преступлений.
Обвинения в домогательствах станут негласным яблоком раздора в семье, со временем они будут рвать и выкручивать отношения внутри семьи, и тут не помогут никакие попытки стереть их из памяти. Майкл Джордан черпал энергию для подпитки своего соревновательного духа из тех же глубинных и искренних чувств любви и преданности, которые испытывал к родителям. Его чувства по отношению к семье жили на куда более глубоком уровне, чем могли представить себе его поклонники. На протяжении стольких лет его взросление будет казаться идеальной историей успеха без единого сучка и задоринки, и этот образ активно поддерживался его матерью, пытавшейся всем доказать, что Джорданы были обычной семьей среднего класса.