Майло Тэлон
Шрифт:
Девушка повернулась и пошла к двери, но я поймал ее за Руку.
— Молли, не бойтесь. Не нужно тревожиться.
Она внимательно посмотрела на меня, выдернула руку и открыла дверь.
— Молли, почему бы вам не рассказать мне все? — спросил я.
Она вышла и закрыла за собой дверь, а я вернулся к кровати, чтобы поглядеть, чем вызван ее страх.
Некоторое время я стоял, не отрывая взгляда от разбросанных вещей. Открытый чемодан, пачка писем, картина…
Что вызвало ее восклицание? Что она узнала? Картину? Пейзаж на картине? Старый чемодан? Костюм?
Скомкав все вещи, я засунул их в чемодан,
Кто он? Как вписывался в общую картину, откуда знает мое имя? Почему оно его взволновало?
Когда я вошел в ресторан, посетитель уже исчез.
Упав на стул, я заказал поесть. Через некоторое время из кухни вышел Герман Шафер.
— Я его видел. — Его голос звучал серьезно. — Не знаю, что тут происходит, но когда он появляется…
— Кто?
— Хоуви. Здесь сидел Прайд Хоуви. Ел вон за тем столиком.
— Он вас видел, Герман?
— Нет, не видел. Не уверен, узнает ли меня. Дело-то было давным-давно, но тогда его следовало повесить.
— Никто не мог доказать, что он пятый. Нельзя вешать человека, не располагая уликами.
— Как я слышал, улик вообще не нашли. Интересно, что он здесь делает?
— Почуял деньги. Ты знаешь и я тоже, что Хоуви еще никогда не отказывался от денег. А что за история с пятым человеком, Герман? Мне рассказывали ее с полдюжины раз, но только с чьих-то слов.
— Я там был. По крайней мере тогда, когда заговорил тот индеец-апач. Фургон с жалованьем выехал с погонщиком и тремя охранниками. Они везли шестьдесят тысяч долларов в золотых монетах.
Где-то в пути погонщиков и охранников убили, фургон сожгли, а золото украли. Следы разыгравшейся трагедии обнаружила обслуга встречного фургона, направлявшегося на восток. Она похоронила мертвых и привезла печальную весть в город. Через пару недель мы поймали индейца из племени апачей. Он и рассказал, как их отряд преследовал крупного мужчину, а потом случайно наткнулся и напал на тот фургон и как его отогнали те четверо солдат, открыв шквальный огонь. Индейцев было слишком мало, поэтому, сказал пленный, они плюнули и ускакали. Притом никого не убили, а сами понесли потери — один из них погиб, двоих ранили. Но всем известно, что никакой индеец не полезет в драку за просто так. К тому же апач утверждал, что против них сражались не четверо, а пятеро бойцов. Он говорил, что знал человека, за которым они гнались. Но в ту же ночь индеец покончил жизнь самоубийством или кто-то его подстрелил, а потом подбросил в камеру револьвер.
— Я помню эти слухи.
— Слухов ходило предостаточно. Затем появился раненный в руку Хоуви и заявил, что его преследовали апачи. Но самое главное случилось потом, когда в город приехали нашедшие фургон ребята. Они заявили, что троих солдат убили по-предательски, в спину.
Ты помнишь, какие пошли разговоры. Некоторые думали, что это сделал Хоуви, но когда собралась толпа, чтобы его повесить, этот адвокат… Дикман? Да, его звали именно так. Он выступил перед людьми и отговорил их. Утверждали, будто Хоуви сам подбил его на это. Как бы то ни было, Дикман почти сразу уехал на побережье и шикарно зажил, на чьи деньги, не знаю.
— Тогда еще говорили, что Хоуви подъехал за помощью к фургону, а когда индейцев
— Когда он вернулся сюда несколько лет назад, большинство старожилов разъехались. Армия сняла отсюда свой пост, многие подались на шахты, поэтому Хоуви так и остался здесь жить и заниматься темными делишками.
— Что случилось с деньгами?
— Хороший вопрос. Некоторые думают, что ему досталось немного, поскольку большая часть денег ушла на оплату Дикмена. Никто не видел на руках новых золотых монет, и ходят слухи, что Хоуви зарыл большую часть золота в холмах и никогда его не трогал.
— Вряд ли.
— Нет, не вряд ли. Там кишат апачи, и никто, кроме дураков, в те места не суется ни за какие деньги. Часть золота может лежать там до сих пор.
Мы немного помолчали, размышляя каждый о своем. Прайд Хоуви, как подозревают, был замешан во многих темных делишках, но никогда ни на чем не попадался.
Он покупал и продавал скот, спекулировал золотоносными участками, иногда скупал у мексиканцев стада, которые те пригоняли из-за границы. Говорили, что он перепродавал в Мексике скот, украденный в Соноре.
В течение шести или семи последних лет его враги заимели привычку исчезать — просто не показываться больше на людях, вроде как неожиданно уезжать, и у Хоуви появилась репутация человека, с которым лучше не связываться.
Теперь он возник здесь, расспрашивал Молли Флетчер и разъярился, когда узнал, что я тоже каким-то образом причастен к делу.
Я и не догадывался, какое значение имело мое присутствие в городе. В жизни со мной случались неприятности, я от них избавлялся, но ни разу не наступал на мозоль Прайду Хоуви. И на тебе — еще головная боль. Найти пропавшую девушку даже благородно, но когда за одним куском тянется слишком много рук — совсем другое, и мне вовсе не нравится. Я получил деньги от Джефферсона Хенри. Поэтому надо отыскать девушку и побыстрее отсюда сматываться.
Когда я вышел на улицу, солнце уже село. Одинокая повозка, которую тянула упряжка пегих лошадей, выезжала из города, направляясь на запад. На скамейке у салуна «Рыжая собака» сидели, потягивая пиво, два ковбоя. В городе наступило время ужина, и большинство жителей либо уже сели за стол, либо готовились к своей трапезе.
Именно в сумерках человек сильнее всего чувствует одиночество. Как мне хотелось поехать домой! Мама не становилась моложе, а на руках у нее большое ранчо. Я с тоской подумал о нашем старом доме, который выстроил отец, наверное, самом громадном доме в округе в те времена. Но он строил его для женщины, которую любил, к тому же знал толк в строительном деле. Отец всю жизнь работал с деревом и вложил душу в то, что возвел для нее.
В фойе сидел только портье. Я подошел к стойке и повернул журнал регистрации к себе, чтобы прочитать, кто въехал.
— Кого-нибудь ждете? — спросил портье.
— Любопытствую, — ответил я. — Просто интересно, кто в городе.
— Сейчас не сезон, — сказал он. — Половина комнат пустует.
Фамилии Хоуви в журнале не значилось. Последней стояла моя.
Тогда где же он остановился? Есть ли у него в городе знакомые?
Поднявшись в номер, я привычно поставил стул под ручку двери, вытащил из-под кровати чемодан и открыл его.