Майнеры
Шрифт:
– Конечно, Михаил Сергеевич. Я позвоню. – Ларин толкнул черную дверь с круглой мишенью для дротиков в самом центре и вышел.
Сидя в кабинете, он смотрел в прозрачное окно – по подоконнику бренчала весенняя капель, птицы наперебой захлебывались трелями. У дальнего торца школы со стороны столовой разгружалась машина, грузчик с сигаретой в зубах таскал белые тюки с черными буквами «Мука».
Все что-то таскают, думал он. Зарабатывают. Но это не касается школьных учителей. Ты можешь быть семи пядей во лбу – но когда детская коляска стоит как твоя месячная зарплата… Ты будешь ходить и выбирать самую дешевую. Но так, чтобы никто об этом не догадался. Продавцу скажешь небрежно: «Через
Около пандуса Ларин заметил курящего Скокова. Самодовольный, расслабленный вид ученика показывал, что более приятного занятия, чем курить сигарету в тепле весеннего солнышка, не существует. Ларин поймал себя на мысли, что невольно завидует ему, беззаботной юности, возможности вот так просто стоять и курить, когда тебе хочется и что хочется, никто и слова не скажет.
В свободные часы Ларин давал частные уроки, репетировал, подтягивал отстающих, готовил к поступлению. Теперь количество уроков придется удвоить. Буквально со дня на день жена должна родить, потребуются деньги, кроватка, коляска, пеленки, питание, фрукты, а еще врачам что-то нужно…
Он взял чистый лист бумаги и принялся набрасывать примерный список ближайших покупок, проставляя в правой колонке стоимость. Добравшись до конца листа, Ларин вздохнул.
Получалась запредельная сумма. С учетом вчерашней премии на складе, ему не хватало порядка семидесяти тысяч. Через неделю аванс, – подумал он. Это где-то тысяч десять-пятнадцать. Репетиторство – еще пятнадцать… Он рисовал на листе круги, треугольники, формулы, которые сами по себе приходили в голову, но выхода из ситуации не видел.
Снова взглянув в окно, он поискал глазами Скокова, но тот уже пропал. Теперь внизу стоял тщедушный грузчик в темно-синем комбинезоне.
– Дмитрий Сергеевич! – Ларин услышал за спиной каркающий голос, принадлежащий директору школы, Эльвире Анатольевне Песчинской. – После уроков зайдите ко мне в кабинет, пожалуйста. И если меня не будет, дождитесь! – Она сделала акцент на последнем слове.
Речь, конечно же, пойдет о неуде за год Успенскому, заносчивому одиннадцатикласснику из блатных. Вадик Успенский не обладал решительно никакими положительными качествами, Ларин думал, что вообще-то так не бывает – хоть что-то в каждом человеке должно бы намекать на поступательное эволюционное развитие. Духовный и интеллектуальный рост. Успенский же являл собой склизкое беспринципное существо, наделенное слащавой внешностью и писклявым голосом. Он мнил себя великим актером кино и звездой телевидения, намекая при каждом удобном случае, что «вот скоро вы увидите нечто такое, от чего ваши узкие глазенки полопаются от удивления! Вы еще узнаете, кто такой Вадик Успенский и почему не стоило его недооценивать».
Любые вопросы Вадик Успенский решал за деньги, в том числе и с учителями: карманы ломились от наличности, платиновых карточек, драгоценных побрякушек и новейших гаджетов, которыми он заманивал доверчивые розовые носики. Отец старшеклассника владел крупным мясным производством, отгружающим продукцию на самый верх, и не жалел для единственного наследника абсолютно ничего.
Как водится в таких случаях, природа отдохнула на отпрыске, причем сделала это весьма изящно: Вадик совершенно не понимал, что он полный дебил. Тем не менее, урезав в одном, мужик с седой бородой, сидящий на облаках, вознаградил его в другом: Успенский был чрезвычайно мстительным, злобным и на редкость завистливым сукиным сыном, хотя, казалось бы, – чему он мог завидовать, скатерть-самобранка для него не была волшебством, а существовала на самом деле, пусть и в более приземленной форме.
– Слышь,
– Уберите это, – ответил Ларин, не дотрагиваясь до купюр. – Как выучите предмет и принесете все пропущенные домашние задания, тогда и поговорим. Желательно, чтобы отец присутствовал.
– Отец? – переспросил он, словно не расслышав. Его водянистые глаза с расширенными зрачками вращались сами по себе. – Мой святой папаша, в смысле?! Ха-ха-ха! – Потом он посмотрел на Ларина и с серьезным видом, какой от него совершенно не ожидаешь, произнес: – Ты придурок, Ларин? Тут сто штук, чтобы ты поставил нормальную оценку за год. И все! Понимаешь! От тебя больше вообще ничего не требуется – только вывести смешную загогулину!
Ларин с шумом выдохнул. Не касаясь денег руками (что могло быть заснято на пленку), рукавом пиджака он отодвинул перевязанные бумажной банковской лентой купюры. Небось еще и меченые, подумал он, обдумывая, куда бы он мог потратить такую сумму.
Вадик помедлил мгновение, потом его лицо скривилось. Он схватил пачку денег со стола, сунул ее в карман брюк и вышел из класса. Его механический, неживой хохот теперь раздавался из вестибюля.
Ларин понимал, о чем хочет поговорить с ним директор. И одновременно слышал, как скрежещет сломанное колесо скейта, цепляя сточенными краями за шершавый асфальт. Можно было просто… взять эти деньги. Они ведь так нужны. Так нужны именно сейчас. Передумать? Догнать его? Встать в полусогнутой униженной позе?
Ларин фыркнул.
Наверное, сейчас урок начнется, хорошо бы, – подумал Ларин, но мысль разбилась о сумасшедший дребезг школьного звонка.
Он снова вздрогнул, на этот раз сильнее обычного: в тот же самый момент зазвонил мобильный. «Светик», – увидел он на экране.
– Света. Привет.
– Дима, – услышал он в трубке тяжелое дыхание. – Давай… быстрее… Кажется, началось.
Глава 3
Света держалась за живот. Схватки, начавшиеся полчаса назад, она поначалу приняла за пищевое обострение. Но когда промежутки между болезненными ощущениями стали сокращаться, а сама боль нарастать, до нее наконец дошло, что давно пора звонить Диме.
– Только бы успел, только бы успел, – шептала она, вытирая испарину со лба.
Диме придется трудно, думала Света. К шестикласснику скоро добавится еще один ребенок. Они всегда хотели двух детей, решили, затягивать смысла нет. Конечно, трудности удвоятся, но она сомневалась, что соберется рожать в сорок лет. Это опасно, хотя сейчас и в шестьдесят рожают.
Дима не возражал.
Таким образом, у них двое детей и два кредита. Как он это все вытянет – она не совсем понимала, но очень хотела хоть чем-нибудь помочь. Положение усугублялось тесной двухкомнатной квартирой с видом на развороченную стройплощадку. День и ночь пыль, грохот и крики строителей оглашали окрестности района. Около их разваливающейся хрущевки возводили тридцатиэтажную элитную свечу. Застройка называлась «Королевский замок» – «Все King Size – Почувствуйте себя королями!» – гласил рекламный слоган.
Рано или поздно ветхий дом снесут, а их самих выселят за окружную, и пока никаких перспектив купить квартиру в «Королевском замке» не намечается. Потому что… ее муж математик. Простой школьный математик. Такие еще существуют.
И один из них прямо сейчас стремглав летел по ступенькам средней школы на задворках района, всеми забытой, старой, с отвратительным контингентом учащихся и еще более неприятным учительским коллективом.
Некоторые подруги, которых она знала еще со школы, таращили на нее глаза, когда узнавали, кем работает муж, – нет, девочки, вы ничего не понимаете! – он хороший математик, просто так получилось… И они не понимали. Никто не понимает.