Майнеры

Милушкин Сергей

Как только началась стройка, перед воротами вывесили яркий красочный постер «Королевских ворот» шириной в полдома.

– Вот бы нам туда, – сказала жена, глядя на фантастический плакат.

– Даже если я буду репетировать у ста человек в месяц, такую квартиру мы купим примерно за… – Он прикинул несложный расчет в уме: – Девять лет шесть месяцев и двадцать два дня… Это трехкомнатная. Нам же нужна трехкомнатная теперь?

– Вообще-то, лучше четырехкомнатную, мы же…

– Ну да, я все время забываю… Прости.

– Ты так много работаешь, немудрено. Сколько ты еще так протянешь? Может, все-таки…

– Света,

я же просил.

– Дима, ты все время такой рассеянный. О чем ты думаешь? Я беспокоюсь, у нас малыш скоро появится, а ты пропадаешь в школе или на занятиях… по ночам еще склад…

– Ты же знаешь, я другого ничего не умею делать. Вспомни торговлю на рынке, как мы тогда влипли.

– Виктор давно тебя зовет, твои бы способности…

Пару раз в неделю ей звонит невестка, деятельная девица по имени Марго, и они строят наполеоновские планы покорения Вселенной в виде шопинга, отдыха за границей, посещения фитнес-клубов, обсуждения Веры Брежневой и тому подобного. Марго вполне могла себе это позволить, Виктор, старший брат Дмитрия, работал в системе Центрального банка, где занимался мониторингом финансовых потоков. Про зарплаты в таких конторах никто не говорит, Марго ездила на новом «лексусе», который ей уже слегка надоел.

В день рождения Марго (в своем загородном доме на три этажа) Виктор отозвал Ларина в сторонку и сказал:

– Дима, ну что ты мучаешься в этой школе?! Иди к нам аналитиком. Отличная зарплата, бонусы, полный соцпакет, обеспеченная старость, да и «Королевские ворота» станут ближе… не представляю, как вы там живете в своей…

– Халупе? – подсказал Ларин.

Виктор кивнул нисколько не смутившись.

– Именно, – он помолчал, глядя вниз из панорамного окна роскошного дома на короткостриженую лужайку с лунками для гольфа. – Ты только не обижайся.

– Да я не обижаюсь, так и есть. Мне лично нравится эта халупа. Люди душевные. А что в муравейнике делать?

– Ну, никто не запрещает и дом построить, чтобы без муравейника. – Он обвел рукой владения. – Необязательно именно так, но что-то похожее… к тому же у вас скоро пополнение…

– Спасибо, конечно… я подумаю.

Ларин думал, размышлял об этом ночи напролет и дни, наполненные недовольным брюзжанием жены. Только он знал, что ответит – нет. Не его это. Аналитика, банки, схемы, отмывание денег, хитрые расчеты. Ночи не спать, прислушиваясь, когда за тобой придут, подскакивая на каждый стук, каждый шорох, лай собаки, вздрагивая при виде незнакомых машин перед окнами.

У него со старшим братом были довольно натянутые отношения. Тот не понимал, зачем Дмитрию вся эта научная белиберда, был категорически против математического образования в вузе, а после того, как Дмитрий пролетел с диссертацией и устроился учителем в школу, не упускал возможности напомнить о своей правоте. Делал он это не со зла, хотя и не без нарочитой горделивости, свойственной людям, уверовавшим в свои особые качества и дарование. Впрочем, как бы то ни было, именно Виктор фактически растил брата с ранних лет. Отец ушел из семьи сразу после рождения второго ребенка, и Дмитрий даже не помнил его лица. Мать пропадала на двух или даже трех работах, и, по сути, Виктор заменил ему отца. Тем не менее они были настолько не похожи друг на друга, что даже фамилии носили разные – Виктор предпочел оставить фамилию отца, Бойко, все же он помнил его, а Дмитрий, как только представилась

возможность, взял фамилию матери, Ларин. В глубине души он ненавидел отца, и обида на него не проходила. Он хотел разыскать его и плюнуть ему в лицо за то, что в школе его обзывали сиротой, но следы отца затерялись. Он как сквозь землю провалился. Мать жила в подмосковном Волоколамске и наотрез отказывалась вспоминать прошлое.

– Финансовый мониторинг – почти что разведка, – сказал Виктор. – Мы знаем всё обо всех. Они все у нас под колпаком.

– Кто – все? – спросил Дима.

– Вообще – все, – Виктор посмотрел на него холодным взглядом, хотя выпил до этого добрые три четверти бутылки «Джонни Уокера». Он был толст, редкие черные волосы зализаны назад.

– И я, что ли, тоже? – Ларин усмехнулся, алкоголь уже подействовал на него, робость, сковывающая днями, неделями, месяцами, отошла куда-то на второй план, сменившись неожиданной смелостью и даже нахальством.

– Вчера мы задержали одного полковника, следили за ним год…

– Всего-то? – засмеялся Ларин. – Полковника? А вы серьезные ребята!

– Ты послушай сначала! Пока идет следствие, никто ничего не знает, так что я тебе, можно сказать, служебную тайну открываю.

– И что полковник? Открыл счет на Багамах?

– Счет он открыл. И не один. И не два. Сотни счетов. Хотя это ерунда. При обыске мы нашли у него почти миллиард рублей.

– Сколько?

– Да, ты не ослышался.

– Разве такое может быть? Ты не ошибаешься? Откуда у… полковника…

– Сами хотели бы знать, но… он молчит.

– Как будто вы не можете разговорить молчаливых граждан.

– Мы-то можем, но почему-то нам кажется, что он не скажет правду.

– И что же он говорит?

– Общак. Дань с коммерсантов.

Ларин посмотрел на роскошную люстру, висевшую в овальном голубом зале особняка Виктора. Они вышли освежиться на балкон, по размеру превышающий площадь всей их квартиры, курили кубинские сигары, на столике рядом сверкала едва начатая новая бутылка виски.

– Хотел бы я увидеть миллиард наличных, – сказал Ларин в ночную пустоту.

Виктор посмотрел на него осоловевшим от выпитого взглядом.

– Валяй, что тебе мешает? – Он пошатнулся. – Приезжай к нам и посмотришь. Заодно глянешь, как мы работаем.

– Может, и приеду… ради такого случая. Никогда не видел, как выглядит миллиард.

– Тебе почаще нужно выбираться. – Виктор положил ему руку на плечо. – Глядишь, и свои миллиарды заведутся.

Ларин не стал говорить, что почти год сутки через трое выбирался на окраину города сторожить склад бытовой химии, но миллиардов так и не увидел. Он подумал о тех ребятах, что бесшумно таскали белые мешки в кромешной темноте. Деньги любят тишину. А большие деньги – тишину мертвую.

Глава 4

Выбегая из школы, Ларин вдруг вспомнил обещание, данное утром сыну.

– Пап, – Олег не сидел на месте во время завтрака, и вопросы сыпались из него с крошками батона. – Пап, у меня на скейте колесо отвалилось, я не могу без него! Сделай что-нибудь!

Сколько стоит приличный скейт? Десять тысяч самый простецкий. Это не считая прибамбасов. Никто не хочет говенную доску, лучше вообще ничего, чем дешевый аппарат, над которым все будут смеяться.

– Купим, купим самый крутой скейт, я обещаю, – сказал Ларин, глядя сыну в глаза.