Майор и мафия
Шрифт:
меня взад толкает, чтоб я, значит, еще шибче. Голубая пришла в се- бя, грудками к боку прижимается, а член пальцами у корня схватила и крутит его вокруг оси. Кайф пошел сплошным потоком. Розовая
кончила, желтая выхватила член у голубой и глубоко в рот себе...
И в этот момент трахнуло так, что погас свет и меня укусили
очень больно.
Сначала я даже не сообразил, что это могло быть. о, когда рез
ко упало давление и хлынула волна холода, я понял, что
В салоне, аварийный тусклый свет. Кто-то кричит, стоны. а пе
редних местах - кровь. В борту дыра около метра в диаметре... е
знаю, что там у них повреждено, но думаю, что с десяти тысяч мет- ров... минут десять в запасе есть. "Все-таки вляпался я с этим чер- товым "Аэрофлотом", Хотя ведь это "Пан-Америкен". Звенит в ушах, холод собачий. .Добрались до своих мест. Раздал я с верхней полки девчонкам спасательные жилеты, помог надеть. а себя наце
пил. Соображаю: "Где бы это могло быть?" Как ни крути, на пятом часу полета - Бермудский треугольник!
– ичего,.- говорю девушкам, -- вода в океане теплая, нас
быстро спасут.
– А сам-то знаю, что главная опасность - акулы.
Стало теплее, снижаемся. Все необходимое у меня в сумке, в плас- тиковом пакете. Быстро перебираю: документы, кредитная карточка, эректор с колечком, пусть будет, ампулы с "Антиакулином". а всех не хватит. езаметно одну прикрепляю к ноге. В морской воде он
начнет- растворяться и на сутки я обеспечен от акульей пасти. Пакет под сорочку и на шею. Можно приводняться. А самолет с нервным
снижением идет, моторы то загудят, то - ослабнут.
Заработало радио: "Вынужденная посадка на воду... жилеты... привязные ремни..." - Прохрипело и замолкло. За иллюминатором Полярная звезда точно на траверзе. В Америку, летим, мать Вашу... Осмотрел замки люка. Хорошо, что "Вовнутрь открываются", как в "Икарусе". Удар хвостом о воду, потом нос резко вниз. Что-то за- трещало. Удар такой, что едва голову не оторвало. Всплыли. Я за
рычажки дернул, люк в салбн вывалился, а за ним - вода. Я поток
пересилил, меня жилет, как За шиворот выдернул на поверхность,
я - к люку. Помог девушкам, еще кому-то... Волна меня подхвати
ла и по верхнему краю люка головой...
Солнце сверху жарят, вода меня качает,.ничего понять не могу.
В голове - боль. Вдали какие-то точки... Вспомнил...
Очнулся от смертельного крика. Полный штиль, океан, как стол
под голубой белесой скатертью. И эту скатерть режут плавники
акул. Еще крик. Еще. Косяк акул шел на меня, как "свинья" тев- тонских псов-рыцарей, обтекая, словно одиноко стоящее дерево.
"Антиакулин" действовал. о вдруг я увидел, как одна из акул, бе- шеная, наверное, успел подумать, отделилась, повернулась белым
животом и страшный удар потряс мою голову...
Кто-то объявил, что я умер. о безмолвия не было.
Очнулся в каюте старпома. Значит все в порядке. Что за кош
мары? А где же он сам? За окном, то есть за иллюминатором, те
мень, значит побудки не было... Проснулся днем, день такой серый, туманный, северный в общем. Тихо кругом. Черт возьми, Я же все
проспал, бычок мне врежет!.. ет... это не старпома каюта... это во- обще не наша каюта... И пахнет не по-нашему... Где я? Шевельнуть- ся не могу...
Маришка бежит по траве босиком и кричит: "Папа, папочка! а
меня козел напал!" А жена говорит: "Я твою блядь рыжую кисло- той оболью!" А как выглядит,- не помню. Где я?
– Просыпайся, просыпайся.., ничего придуриваться1 - прогово
рил кто-то из верхнего угла.
Я не поверил своим глазам: под потолком в крупной ячеистой
авоське висела большая седая человеческая голова с обнаженным ту- ловищем без ног и без рук с жалким пенисом, которые свешивался
в ячейку.
Голова что-то говорила, но, охваченный ужасом, я снова прова
лился в жирную темноту.
– у и здоров ты спать,
услышал через какое-то время,
давай знакомиться, вижу, что слышишь... не отворачивайся.
– Кто ты?
– Зови Дейвом и спрашивай, кем я был?
– Кем ты был?
– сознание удерживалось с трудом, в нем да
же не было любопытства.
– Был я штурманом на "летающей крепости".
– Где мы?
– Считай, что я почесал затылок, - голова улыбнулась мне,
а я не смог заставить себя хотя бы мгновение выдержать его улыб- чивый взгляд.
– Я и сам не знаю. Чертовщина здесь какая-то...
– Давно ты здесь?
– сознание по-немногу становилось устой
чивым.
– С Корейской войны. Шли уже домой...
– Сорок лет?
– е знаю. Шли в орфолк, да не дошли... Очнулся с раздав
ленными руками и ногами.
– Это Бермуды?
– Я же сказал: не знаю! Думаю - здесь впуклость земли..
– Как это?
– А так... Есть выпуклость, есть вогнутость, а сеть, значит, и
впуклость.
– В голове снова пополз туман. Сквозь тюки шерсти го
лос Дейва доносился еле-еле.
– Здесь полно. чертовщины. Ветер - ни зюйд-веста, ни норд
оста, только вверх и вниз. очью - вверх, днем - вниз! Вон, смот- ри, пальмы растут, как веники. и зимы, ни лета - одна погода все время. Дождей нет, только туман все время.