Майор по соседству
Шрифт:
– Отказ остановиться по требованию сотрудника ГИБДД, – рука ползет ниже, задирая тонкий джемпер, касаясь кожи, поднимая волоски даже в самых отчаянно неприличных местах.
– Я… не видела вас, – почти шепот, почти писк, пока его пальцы скользят выше, находят защелку лифчика, одним движением расстегивая его. Телу тут же становится свободнее, а болтающиеся чашечки становятся лишним элементом одежды. Я почти не дышу, пока он наклоняется ниже, царапает талию и находит грудь, взвешивая ее в руке…
– Вождение в пьяном виде… – его бедра бьются об мои в неторопливом
– Это первый и последний раз, обещаю… – стону я, стоит его шершавым пальцам обвести ореолу соска. Черт, как между ног – то ноет, никогда не думала, что буду выгибаться кошкой и просить мужчину взять меня. Совершенно незнакомого мужчину. Но сейчас все кажется настолько нереальным, что я сама тянусь рукой между ног, нащупывая насквозь промокшие колготки.
– Это еще не все, – ногой он раздвигает мои ноги шире. – Взятка должностному лицу…
– Я все отработаю, – Господи, что я несу и почему от каждого его касания хочется стонать все громче.
– Конечно отработаешь. Тебе придется хорошо поработать, гражданочка, чтобы я вернул тебе твои права, – он задирает джемпер, помогая мне избавиться от него через голову.
– Я буду стараться…
– Сейчас проверим. Права из сумки достань и отдай мне.
Подчиняюсь, в голове нет больше мыслей, чем делать только то, что он скажет.
Достаю из сумки права и тут же ахаю от боли, когда лейтенант дергает меня за косу и вытаскивает из машины, выхватывая карточку из пальцев. Разварачивает к себе, смотря в глаза.
– Смотри… Убираю в карман, верну, если буду доволен…
Я лишь могу кивнуть, потому что все тело стянуло, словно пленкой огнем похоти, а его обветренные губы притягивали взгляд. И стоило ему наклониться, как бабочки в животе, что щекочет уже несколько минут начинают просто пожирать меня изнутри. И я просто стону в голос, стоит его губам коснуться меня, захватить в плен, вынуждая подчиняться беспрекословно. Дыхание спирает, а руки сами тянутся к крупной шее, зацепляясь как за буек в поглощающем меня океане. Его язык уже толкается между зубов, варварски захватывая влажную полость, скользит по зубам, небу, касается моего языка, вызывая бурную, чересчур бурную реакцию, особенно учитывая, что его руки монотонно избавляют меня от юбки, колгот и трусиков. По коже режет прохладой, но его ладони опаляя там, где касаются. Он сдергивает остатки лифчика, стыдливо болтающиеся на руках и откидывает его в сторону.
Только теперь, под его острым оценивающим взглядом я остро осознаю свою наготу и даже рвусь прикрыться, но руки тут же оказываются в плену, а я сама повернутся к боковой части капота, уложена лицом на холодный металл собственной машины.
– И еще одно преступление, прятать такое тело… – я закрываю глаза, больше не чувствуя ничего, кроме его наглых, сильных, порой грубых рук, что сжимают половинки ягодиц, раздвигая их, трогая бесстыже мокрую промежность…
Он проводит пальцами по влажным складкам, кажется даже собирая часть смазки. Подносит к моему лицу…
– Ты только посмотри, какая мокрая
Да как давно. С утра был. Господи.
Сглатываю страх, возбуждение, стыд, когда снова куклой верчусь в его руках, тут же прижатая к большому сильному телу…
– Или твой мужик тебя плохо трахает.
Напоминание о измене мужа толкает на безрассудство, и я сама тянусь к его выпирающей ширинке, поднимая взгляд полный ненависти ко всему роду мужскому.
– Так покажи как надо, а то слишком много болтаешь…
Глава 9
Шесть лет назад
Я даже не сразу поняла, почему воздуха, такого насыщенного лесным кислородом, стало меньше. Только онемевшая кожа на шее дала понять, что он сжал ее пальцами.
– Все вы, богатые сучки, одинаковые. Ничего дать не можете, только требовать…
– Я не – хотелось оправдаться, но слишком поздно, приятного и нежного гаишника как подменили, и наверное теперь я действительно понимаю значение слова «Наказывать» Он прижимается к моему рту и почти насилует меня языком. Это нельзя назвать поцелуем – это грязно, мокро, жестоко, но мне настолько хорошо, что я остервенело отвечаю на это безумие. Продолжаю расстегивать ремень, ширинку.
Но вместо секса, на который рассчитываю, получаю унижение, потому что тут же он толкает меня коленками на влажный асфальт и пихает своею палку в губы… Я качаю головой, я не буду этого делать,
– Я никогда…
– А что? Богатые правильные девочки не сосут грязные письки? Поверь, киска, ты просто не пробовала, – нажимает он на щеки и толкает головку в рот. Я сжимаю челюсти, пытаюсь выплюнуть, но он только усиливает давление, и я с криком принимаю огромную плоть на половину. Теперь не больно, я успокаиваюсь и начинаю чувствовать запах. Он такой, что сносит разумные границы.
– Языком дави, – удерживает он меня за волосы, помогает, учит, не дает захлебнуться в собственной слюне. Я тут же накрываю его ягодицы пальцами, нажимая на кожу ногтями, тут же слыша звериный рык. Сейчас, в этот момент я впервые чувствую власть над мужчиной, чувствую, что делаю все правильно…
Он вытаскивает член, поднимает меня на ноги, смотря во влажное лицо, которое холодный ветер покрывает колючими иголками.
– Быстро учишься, – разворачивает он меня грудью к капоту, об который просто ее расплющивает, опаляя холодным металлом.
По телу ползет невольный страх, когда я чувствую прикосновение горячей сухой плоти к своему бедру. На инстинктах дергаюсь, но Костин снова хватает меня за косу, натягивает и шепчет в ухо.
– Ваше самомнение равно размеру вашего счета, а по факту вы все такие же несчастные суки, словно живете в однушке с мужем – алкашом
– Не рассказывай мне о своем сложном детстве, просто трахни! – кричу я, шевеля ногой, пытаясь его ударить, за что тут же получаю шлепок по заднице. Жар этого удара обжигает меня до костей, вынуждая судорожно хватать ртом холодный, ночной воздух. Пальцы исследуют между ног, размазывая горячую липкую влагу.