Майя для сурового
Шрифт:
– Он не страшный, – прошептал Богдан, не отрываясь от своего занятия, – и тебя не съест.
– Он же смотрит! – завопила я, спрыгивая на пол.
Суворов не сразу понял, о чем я, а потом снова заржал. Конь! Натуральный конь!
– Он обещал отвернуться, – еле сдерживая смех, пробормотал Богдан, но губы его так и норовили разъехаться в широкую ехидную улыбку.
– В общем, так: либо он, либо я, выбирай, – скрестила руки на груди, с вызовом глядя в глаза Богдану.
– Я даже не знаю, – Суворов пожал плечами. – От паука хоть толк есть, он мух ловит. А от тебя, Майя, одни
Такого хамства я стерпеть не могла. Схватила первое, что попалось под руку, и замахнулась для броска, но Бага как-то пригнулся, в один шаг приблизился ко мне и закинул на плечо. Стало крайне неудобно, живот сдавило жесткое плечо, а горячая ладонь от души шлепнула по пятой точке. Я взвизгнула и попыталась вырваться, замахав одновременно руками и ногами, уронив колбасу, которой и собиралась швыряться, и чуть было не сверзилась на пол. Богдан удержал меня и зашагал к треклятому окну с еще более треклятым пауком.
– Драться будешь? – уточнил он, подходя к кровати.
– Нет, – сдавленно пробурчала я. И тут же была поставлена на ноги, а Богдан подошёл к окну и взял этого монстра голыми руками, спрятал в ладонях и вынес на улицу. – Надеюсь он не вернется, – облегченно выдохнула я, опускаясь на постель и пряча лицо в ладони. Щеки горели, а кончики пальцев, наоборот, заледенели. Что поделать, моя арахнофобия неизлечима. Пауков я боюсь панически и ничего с собой поделать не могу.
Сама не заметила, как вернулся Богдан и сел на корточки передо мной. Осторожно убрал ладони с лица и серьезно на меня посмотрел:
– Все в порядке? – участливо поинтересовался он.
– Не уверена, – меня передернуло от одного воспоминания о монстре на окне.
– Все хорошо, я с тобой, – Суворов нежно погладил мои запястья большими пальцами.
– Точно? – поинтересовалась я, но мы оба знали истинный смысл моего вопроса.
Я хотела быть уверенной в нас. Хотела знать, что не обманет больше. Я хотела верить.
– Точно, – твердо пообещал Богдан, неотрывно глядя мне в глаза.
– Не знаю, почему сбежала. Испугалась, – заговорила я. – Это глупо, но мне казалось, что ты не очень хорошо обо мне подумаешь и… выгонишь, – закончила уже шепотом.
– Мышка, ты обалдела, да? – почти сочувственно поинтересовался Суворов. – Откуда у тебя столько комплексов?
А вот об этом я рассказывать не хотела. Не только рассказывать, но и вспоминать тоже. Нет, я, конечно, потом отомстила, но осадочек остался слишком горький.
– Детские травмы, – отшутилась я, притягивая к себе Богдана и утыкаясь носом ему в шею.
Страх постепенно уходил, а его место занимало что-то щемящее, крохотное, пушистое и теплое. Как котенок. Кот Богдан.
Суворов гладил меня по голове, перебирая пряди волос. Он был совершенно спокоен, и это передавалось мне. Постепенно дрожь уходила, а дыхание восстанавливалось. Я опустила ладонь, поглаживая спину, на которой еще алели царапины, оставленные мной в нашу первую ночь. Провела подушечкой пальца по одной, отчего Богдан вздрогнул, но комментировать не стал.
Мы сидели так несколько минут, наслаждаясь объятиями и прикосновениями, пока у меня не заурчало в желудке.
– Бага, я есть хочу, – признала очевидное.
Суворов нехотя разорвал объятия и потопал в кухню накрывать на стол. Нарезал бутерброды и отварил пельмени, пообещав, что вечером разожжет костер и запечет мясо, заботливо спрятанное в холодильник.
А когда мы оба наелись и помыли посуду, Богдан предложил прогуляться. Мы переоделись в спортивные костюмы, кроссовки, Суворов заставил меня еще и кепку напялить, и отправились на прогулку к реке.
Глава 30
Вечером в воскресенье возвращались домой довольные и счастливые. Мы наплавались в речке, которая была в пятнадцати минутах ходьбы от домика Богдана. Много гуляли по лесу, а по вечерам разжигали костер и болтали или танцевали. Танго. Которое обычно заканчивалось бурным сексом. У меня за всю жизнь не было столько секса, сколько случилось в прошедшие выходные! Каждый раз был лучше предыдущего, бешеная страсть сменялась щемящей душу нежностью. После таких выходных нужны были еще выходные, ибо выспаться нам не удалось. Не желая терять драгоценного времени на сон, мы каждую минуту посвящали друг другу. И даже умудрились ни разу не поругаться. Богдан нашел железный аргумент. «Выкинешь очередной фокус – верну паука на место!» – полушутя предупредил он. Я угрозой впечатлилась и ругаться передумала.
Мы намеренно не говорили о работе – слишком щекотливой и деликатной была для нас тема. Но зато я рассказала Богдану, что господин Никитин собирается сделать предложение Танюшке. Суворов если и удивился, то виду не подал, но сообщил, что с удовольствием бы поприсутствовал на знаменательном событии.
Домой вернулись поздно вечером, тут же угодив в заботливые материнские объятия. Матушка обняла нас обоих, поинтересовалась, не замерзла ли я ночью, на что я с самым честным видом сообщила, что теплая пижама пригодилась как нельзя кстати. Не говорить же родительнице, что мы ее вообще из сумки не вытаскивали, а ночью мне было очень даже жарко.
Включив телефон, обнаружила больше ста пропущенных звонков от Вадика, но была настолько вымотана, что решила подождать с объяснениями до утра.
Мы с Богданом по очереди приняли душ и отправились отсыпаться, предварительно извинившись перед родителями, что не сможем провести с ними вечер. Причем Суворов нагло перекочевал в мою спальню. Пришел из душа с мокрыми волосами и в одних боксерах, забрался ко мне под одеяло и, крепко прижав к своему еще влажному телу, уснул.
А я расслабилась, вдыхая его запах, чувствуя, как спокойно бьется сердце в его груди, лежала и прислушивалась к спокойному дыханию, пока сама не провалилась в блаженный крепкий сон.
Утром я не услышала будильника, но была разбужена ласковым поцелуем в шею. Богдан погладил мой живот подушечками пальцев, продолжая целовать шею, сжал рукой грудь, потирая сосок большим пальцем, поцеловал мочку уха, вызывая мурашки по всему телу. Я лежала на боку спиной к нему и чуть подалась бедрами назад, явственно ощущая, что Суворов возбужден. Тихо застонала и, не открывая глаз, поерзала бедрами, слыша хриплый нетерпеливый рык. Отвела руку назад и погладила каменный член через ткань боксеров.