Мчс для разбитых сердец

Чар Элен

— Это угроза? — теперь все понятно. Но глупо-то как.

— Это добрый совет от опытного человека, — взял себя в руки, улыбнулся. — Подумай над моим предложением.

— А тут и думать нечего. Мы разрываем наши договоренности.

— Это вряд ли. Читай внимательно условия, — рассмеявшись он ушел.

— Черт! — взъерошил волосы достал телефон. — Отец, ты где? Надо срочно поговорить. Еду.

— Тимофей Иванович, вот документы, что вы просили.

— Спасибо, — не глядя взял папку и поспешил к отцу. На мое счастье он был все еще в ресторане.

Ногу

уже ощутимо тянуло. И это добавляло злости. Пришлось доставать трость, чтобы снизить нагрузку и идти быстрее. Блин. Каждый встречный одарил сочувствующим взглядом. И в кабинет отца я ворвался злой как демон.

— О, какой ты грозный, — твердый взгляд мне в глаза, ни на мгновение не перевел его на палку. Впрочем, этого не надо делать, ведь ее стук слышно за километр. — Ложись на диван.

Не стал спорить, потому как устал. И боль отупляла, а нам надо подумать и найти наилучший выход.

Отец сам сходил за кофе. Из шкафа достал подушку и плед.

— Ого, у тебя тут сервис, — удобно утроился на подушке. — Не знал, что ты тут ночуешь.

— Нет, сынок, первое правило долгой и счастливой семейной жизни — всегда ночуй дома.

— А зачем тогда это тут?

— Ночевать дома не всегда означает там спать. Бывали дни, когда дома всю ночь работал, приезжал на работу несколько часов спал и дальше переговоры, поездки.

— Интересная меня жизнь ожидает.

— Скучать не придется — это факт. Что у тебя с Колей случилось?

— Боюсь отец не у меня, а у нас. И это серьезнее, чем я думал в начале.

— Даже так? Рассказывай.

Таисия

— Тасенька, что случилось? Чего расстроенная? — Надежда Ивановна обняла меня за плечи и поцеловала в макушку. Я сидела на кухне и пустым взглядом смотрела в окно. — С Тимофеем поссорились?

Уже месяц как мы живем у родителей Тимофея. Почему? Он не объяснил, сказал:

— Любимая, пока идет подготовка к свадьбе, оформление фонда и мое вступление в должность — нам лучше пожить с родителями. Далеко ездить не надо и в любой момент все можно обсудить. После свадьбы мы живем отдельно, так что готовься.

— Тим, я не понимаю.

— Тась, просто поверь мне. Все хорошо. До свадьбы так будет лучше. И опять же котику хорошо, будет где гулять и бегать. Фей, ты со мной согласен, — этот предатель всегда был согласен с Тимом, поэтому мы услышали громкое «мяу». И как только понимает его? Загадка природы. — Вот слышала, наш толстячок хочет на природу.

Для меня родители выделили отдельную комнату под мастерскую. Правда с подготовкой к свадьбе я там редко бываю. Тяжело вздохнула.

— Тасенька, да что случилось? — Надежда Ивановна взволнованно смотрела то на меня, то на руку помешивающую сахар в пустой чашке.

— Простите, — сложила руки на столе, как примерная ученица. Мама Тимофея и для меня стала мамой и подругой в некоторой степени. Во всяком случае я могла с ней поделиться и не услышать упреков или странных советов.

— Рассказывай, — женщина тоже отодвинула свою чашку с чаем.

— Вы понимаете, Тим хочет, чтобы я сделала оформление фонда. А я не вижу ничего. Вот совсем. Одно дело, когда рисуешь четко обозначенное и совсем другое, когда надо создать располагающую атмосферу для спасателя. У меня нет идей. Тимофей молчит. Но это же пока. Открытие запланировано на десятое ноября. Мы не успеем.

— Понимаю. Сложно угодить всем, особенно не зная привычек и предпочтений для кого это делаешь.

— Да, — слезы набежали на глаза, почувствовала себя маленьким ребенком, который так хотел порадовать родителей, что все испортил и их расстроил. — Я не знаю, что рисовать.

— Тасенька, а всегда надо что-то рисовать? Чего бы тебе самой хотелось?

— Так в том-то и дело, Надежда Ивановна, что я не вижу, что рисовать. И люди, которые спасают других ценой своего здоровья, а иногда, и жизни вызывают во мне глубокую благодарность и восхищение. Я бы хотела, чтобы, приходя в фонд, они видели, понимали и чувствовали свою значимость, что все было не зря и каждый из них герой.

— Прекрасное желание.

— Прекрасное, но его нельзя нарисовать.

— А что можно?

— Что? — встала из-за стола включила кофе-машину.

Какой верный вопрос мне задали. А что можно? Пока я размышляла Надежда Ивановна терпеливо ждала. Удивительная женщина, она умеет ждать: мужа, ответа, подходящего времени. Никогда не спешит и всегда вовремя. Рядом с ней я и сама замедляюсь.

Аромат кофе вернул меня к вопросу. Взяла чашку и села на место.

— Я не знаю, что можно придумать. Нарисовать мужчину в каске и с рукавом? Бред. Дело же не в каске и даже не в рукаве или лестнице. Все приходящие к нам, все кому мы сможем помочь — это люди, спасшие кого-то. И не единожды. Мне бы хотелось, чтобы они могли расслабиться и гордиться собой.

— А что бы могло помочь им гордиться?

— Эм… Это точно не огнетушитель, — улыбнулась сделала маленький глоток кофе. — Ой, так вот же оно! Вместо росписи стен повесить фотографии спасенных людей. А стены пусть остаются однотонными. Надежда Ивановна, спасибо!

Подскочила с места и обняла женщину крепко-крепко. Как же нам повезло с мамой.

— Ну что ты, солнышко, это все ты сама, — она погладила меня по рукам. — А фотографии где будешь брать?

— Ой, — вернулась на место и задумалась. — Может в части есть какой-то архив?

— Время до открытия еще есть. Ты обязательно все найдешь. А сегодня нам надо поехать в цветочный и наконец выбрать цветовую гамму букета и оформления зала.

— Точно. Мы не опаздываем?

— Еще нет, ты можешь успеть позавтракать. И не спорь, я знаю, что ты Тима накормила, а сама свой кофе пьешь. Желудок портишь. Так что завтракай и приходи. Я в гостиной жду.

Спорить не стала. Она права. На нервной почве я с трудом заставляю себя есть. Свадьба дело ответственное, хотя мне не нужное. Я и на штамп согласна без платьев и кружев. Но традиция.