Меч Аллаха
Шрифт:
И тут же хан сменил тему.
— У нас говорят: мыхман атанды улы, — гость главнее отца. Прошу, Андрей, отобедать со мной.
— Премного благодарен, великий хан, — Андрей приложил ладонь к животу, показывая, насколько он полон. — Я уже воспользовался гостеприимством вашего дома и сейчас сыт.
— Нет, трудная работа требует много пищи. Я предлагаю оценить искусство моих поваров, ибо сказано: стремящийся научиться отличать отличное от хорошего должен зашить иглой око удовольствия во имя познания блаженства, которое ведомо даже слепому.
Трапеза затянулась до вечера. Ханское застолье не терпит суеты и поспешности.
Прощались, когда с востока из-за гор на мир стала накатывать серая волна сумерек.
— Экспедиция начнется не раньше чем через месяц, — сказал Ширали-хан, милостиво протянув руку Андрею. — До этого времени ты свободен. Что собираешься делать?
— Хочу съездить в Москву.
— Зачем? — с настороженностью спросил Иргаш, выступив из-за спины хана.
— Странный вопрос. Ты сам в Ташкент часто ездишь?
— Всегда.
— А я хочу съездить в Москву.
— Поезжай в Ташкент. Это наш город, да?
— В Москве у меня сестра. Деньги, которые я заработал в Туркмении, у нее. Поеду. Немного отдохну. Помогу сестре по хозяйству. Возьму деньги, вернусь. Надо жизнь начинать сначала. В Туркмении меня не ждут.
— Ждут, ждут, — сказал Кашкарбай и засмеялся. — Секир-башка тебе будет там.
— Вот видишь, одна дорога — в Москву.
— Там не останешься?
— Кому я там нужен?
— А здесь?
— Здесь мне хан предложил работу. Руку дающую не отвергают.
— Он хорошо сказал, Иргаш, — Ширали-хан довольно положил правую руку на плечо Андрея. — Что тебе нужно, Назаров? Аванс? Получишь. Что еще?
— Я без паспорта, великий хан.
— Паспорт Иргаш сделает. На какую фамилию?
— На мою. Я Назаров.
— Изменить не собираешься? Тебя могут искать туркмены.
— Они объявили, что мы все трое уничтожены.
— Верить в это наивно. Объявить можно что угодно, они знают — вы в бегах.
— Останусь Назаровым.
— Да будет так. Иргаш, ты понял? — Хан повернулся к Андрею. — Желаю удачи, Назаров. Хайр! Пока!
Хан и его приближенные вышли из комнаты, оставив Андрея одного.
— Так мы его отпустим? — спросил Иргаш Ширали-хана, когда они вышли из дома.
— Почему нет? Пусть едет. Но его надо хорошо проверить. Билет он уже достал?
— Нет.
— Билет ему возьми ты. Я скажу, как и у кого. И передай благословенному служителю таможенной службы Карабаеву в Ташкенте, чтобы он подсадил в поезд своих людей. Надо пощупать Назарова на наркотики.
— Не уверен, великий хан, что он их повезет.
Ширали-хан опять весело засмеялся.
— Так сделайте, чтобы они у него оказались.
— Простите, великий хан, — сказал Иргаш и повинно склонил голову, — мне не очень ясен ход вашей мудрой мысли.
— Если Назаров в какой-то мере связан с российскими органами, они не дадут его в обиду. За этим надо просто проследить.
— Боюсь, Карабаев на посылку своих людей не согласится. Он активных дел не любит. Он привык сидеть на таможенном посту, как каракурт в норке. Добыча к нему сама приходит.
— Пусть вылезет из норы, если так надо. У него в руках весь поток, и пусть несколько капель из него выделит на наше дело. Не сдохнет же от жадности.
— Будет возражать, я его знаю.
— Скажи, что я его растопчу и вотру в пыль.
— Великий хан, Карабаев нужный человек для нашего дела.
— Ты чего-то не понимаешь, Иргаш. Кто нужен, а кто — нет, проверяется делом. Тем, кто борется за утверждение ислама в нашей стране, мало бить поклоны в мечети. Надо смело рисковать ради святого дела. И нет в наших рядах таких, кто имеет право отсиживаться в укрытии, когда остальные рискуют. Пусть Карабаев оторвет зад и прикроет Назарова, если тот попадется с наркотиками по-настоящему.
— Слушаю и повинуюсь, великий хан, — Иргаш поклонился, показывая, что понял приказ и готов исполнить его.
— А ты, Кашкарбай, — хан сделал легкое движение рукой в сторону феррашбаши, — тем же поездом, но в другом вагоне тоже поедешь в Москву. Тебе этот город знаком. Приглядись к Назарову. Он очень нужен для дела, но знать о нем мы должны все.
Когда Иргаш вернулся к комнату, где Андрей в одиночестве попивал чай, уже вечерело.
— Пора отдыхать, — сказал он миролюбиво. — Великому хану ты понравился. Это очень важно.
Они вышли из дома на свежий воздух. Остановились у входа, с удовольствием вдыхая прохладу, струившуюся с гор Катран-Тоо.
По дорожке, аккуратно утрамбованной щебенкой, со стороны ворот шел среднего роста плотно сбитый узбек, с телом равного объема от плеч до бедер, в дорогом шелковом халате и красиво сплетенной чалме — дастаре. Шел, что-то бормотал под нос и перебирал пальцами связку дорогих янтарных четок. Насколько Андрей успел заметить, был он в состоянии явного подпития.
— Кто это? — спросил Андрей, удивленно взглянув на поддатого узбека, впервые встреченного им здесь.
— Не обращай внимания, — посоветовал Иргаш. — Это Мухаммад-Али-ходжа-хан, родной брат Ширали-хана. Беспутный человек. Пиен — пьяница.
— Но он в чалме?
— Он мулла. Окончил медресе в Каире. Очень умный, но пьет…
— Так бывает. Ладно, оставим это. Сегодня ты можешь спать в саду. Там есть два топчана, матрасы, теплые одеяла. Выбирай любое.
— Спасибо. Мне это нравится.
Сон на свежем воздухе, который обеспечивает людям климат Средней Азии, был для Андрея одной из сторон, привлекавшей его в этом краю. Горожанину Центральной России, даже имеющему собственную дачу, трудно представить прелесть южной ночи, проведенной под открытым небом.