Меч Баа Ци
Шрифт:
— Я работал на лабораторию и «Черное солнце». Я не мог предать их даже ради сестры.
— Фанатик, — вздохнула с разочарованием Тейлитэ. — Ты был готов предать память родного человека ради…
— Уважаемая! — одернул ее Визирь. — Имей совесть следить за языком. Карина умерла во время авиаудара. То, что я видел в лаборатории походило на нее, но насколько я мог железно уверен, что это именно она, а не ее отдаленный портрет в компьютерной верстке? Ты готова была бы принять вместо своего любимого бездушную куклу и считать
Тейлитэ выпрямилась с гордой улыбкой.
— Моего любимого человека не трогай даже словом. Иначе я превращу твой череп в чашу и буду сидеть здесь далее одна, запивая чаем печаль.
— Чаем печаль не запьешь, — ответил ей Визирь, совершенно игнорируя угрозу. — Тебе что-то еще от меня надо?
— Разумеется. — сказала Тейлитэ. — Продолжения истории. У меня осталось мало нужной энергии, так что успокойся. Я погружусь в твою память в последний раз. Остальное можно взять уже лишь с трупа во время изучения мертвого мозга. А я думаю, подобная перспектива тебя опечалит.
— Опечалит, у меня еще есть дела в этом мире, — ответил Визирь. — Смотри мою память и уходи уже. Мне неприятно переживать это снова.
***
День и вечер провел Асламбек в раздумьях над предложением Халифа. Уничтожение лаборатории в обмен на сестру. Правда, по поводу ее памяти и повязки на глазах коварная человек-программа ничего пояснить не смогла. По уверениям Халифа, в таком виде «она уже была». А где была и каким образом он вообще сумел отыскать ее образ в своем цифровом мире — не рассказал.
После завершения смены Асламбек покинул лабораторию, в кои то веки решив отдохнуть от службы в своем доме. Ранее тот принадлежал какому-то жиду, рискнувшему разворачивать дела в этом страшном месте. Собственно, с логичным финалом: жида схватили, его семью превратили в рабов, кого-то пустили на органы, а хозяина расстреляли, вытянув все деньги под пытками. Дом «Черное солнце» передало на проживание боевой группе Асламбека, его приближенным, самым верным и сноровистым. Для пятерых человек место выглядело, как дворец.
Утром их сменила команда Фахида Однорукого. Рук у него было две, просто одну он постоянно по привычке держал за спиной, и кто не знал, думал, будто перед ним инвалид.
Бойцы Асламбека вели себя в отведенных им стенах на удивление дисциплинированно. Иные бы давно загадили халявный дом в силу мужской привычки никогда не следить за порядком. Однако Асламбек им не позволил расслабиться, дав указание Раилю ежедневно привозить от Центра двух послушниц для уборки и приготовления пищи. Затем они же прислуживали за столом.
Сегодня командир сидел во главе стола в глубокой задумчивости перед остывшей пиалой с чаем. От этого и бойцы притихли, разговаривая лишь
Ничто бы не дрогнуло в душе Асламбека, реши он уничтожить лабораторию и весь ее персонал. С другой стороны — насколько честен был перед ним Халиф? Воскрешать мертвого человека дано ли несчастной программе? Человека! Не голубя, ворону, курицу или утку!
— На крыше хрустит что-то, — тихо сказал ему Раиль.
— Давно говорил, что следует починить, хлипка очень, — сказал ему Асламбек, едва глянув наверх. — Передай нож и сыр.
Раиль потянулся за ножом, подспудно удивившись, что Асламбек просит его, а не прислуживающую женщину. Затем заметил выражение лица командира и мгновенно собрался, едва не приняв собачью стойку.
— А что, Раиль, правду ли говорят, будто ты умеешь играть в футбол? — спросил Асламбек как бы между прочим. Сам же быстро указал глазами на пулемет, стоящий у стены. Бойцы старались не расставаться с оружием даже во время домашних дел. Таскать автоматы и пулеметы на кровать или в туалет было бы маразмом, потому они оставляли оружие в специально оборудованных углах. Раиль сделал знак, что все понял и ответил:
— Что же, играл, еще когда в Турции учился. У турков сильны традиции игры в футбол, и я их перенял. А что, намечается игра?
Нож, переданный Асламбеку, так и остался в руке командира. Сыр он нарезать не спешил.
— Разумеется. Спорт — залог крепкого здоровья и долгих лет жизни.
— А я умею играть в волейбол, — подал голос с другого конца стола Салех Двапатрона. И с вопросом в глазах уставился на Асламбека. Тот небрежным жестом просигналил «Будьте наготове».
— Шахматы — вот лучший вид спорта, — сказал Мансур, лениво ковыряясь в плове. — Шахматы и нарды. Главное, думать позволяют.
— Ну да и безопасны. — ответил ему Ката Бедуин. Он шинковал теплую лепешку огромным кинжалом, мерно качая головой — последствия давней контузии. Вроде и ран на нем больше, чем целых мест, а снайпер что надо. Он и виду не подал, когда Асламбек жестом просигналил об опасности. Хотя легким движением пальцев изобразил, что все видит.
Ребята у Асламбека опытные подобрались, разжевывать не надо. Так и вели мирную беседу, распределяя роли перед грядущей атакой. А что атака последует, Асламбек не сомневался.
— Безопасны? — удивился Мансур. — Шахматы — одна из самых опасных игр в мире. У меня дед однажды во время игры заснул и лицом упал прямо на фигуры. Ферзем в глаз — и нет человека! Борьба на поясах по сравнению с шахматами — детская забава.
— Нет, ребята, — сказал Асламбек. — Лучшая игра — это ножички.
В процессе беседы он как бы невзначай указал кончиком ножа на Раиля и затем перевел лезвие направлением на потолок. Далее указал на Мансура, и легко махнул в сторону первого окна, а повернув ножик на Кату, ткнул в сторону дверей.