Меч Без Имени
Шрифт:
– Вероника!
– Да, милорд… – Слова еле слышны сквозь слезы, кулачки сжаты, великолепный нос покраснел и повис.
– Я думаю, что сейчас самое время поупражняться в магии. Ты как?
– Что? – По-моему, она засомневалась в состоянии моей психики, но выяснять это не было ни времени, ни желания.
– Вероника! Прекрати реветь. Что вы за народ такой – чуть что, сразу в слезы. Посмотри, что делают с нашими друзьями… Эти буйно помешанные бабки убьют Лию и Бульдозера, потом выдадут меня Ризенкампфу, а тебе предложат остаться здесь. Значит, и ты будешь пить кровь, радоваться моей смерти и плясать на костях несчастных путников?
– Я… Как вы могли подумать! Нет! – Голос девушки наливался медью и звенел. – Вы же спасли мне жизнь! Да я за вас… и за них… я… я не
– Отлично, девочка моя! Не позволяй своему праведному гневу погаснуть раньше времени. А теперь подними мысленно что-нибудь помассивнее свечки и закатай в лоб бабке с финкой.
Я не видел лица юной ведьмы – наверное, оно и к лучшему. С ближайшего стола сорвалась бадья с супом и полетела в Бесноватую Герлу со скоростью штатовской ракеты «Томагавк». Вредную старуху смело! Никто еще толком ничего не понял, и возбужденные красные глаза удивленно уставились на нас.
– Вероника, умничка, швырни-ка что-нибудь потяжелее! Начала ты неплохо, так что продолжим наши занятия. Оп-ля!!!
Мгновение спустя бабки были бомбардированы всем, что стояло на столах. Это зрелище! Это шоу какое-то! Все в вине, в супе, в сметане, с капустой на ушах и злые, как кошки. Пока они сообразили выставить защитные заклинания, хороший дубовый стол врезался в их ряды, и основная масса бабок отпала. Они отвалились. Точнее, разлеглись на поляне в различных пляжных позах, словно мечтали позагорать. Однако около десятка наиболее упрямых старушек с революционным фанатизмом сгрудились вокруг жертвенного камня и, подогреваемые Герлой, включились в схватку. А я-то наивно полагал, что она уже не встанет… Дубовой бадьей с супом, да с налету по куполу – это ж не каждый каскадер выдержит. А она ничего… Следующий стол ударился в невидимую стену.
– Что делать, милорд? – по-военному спросила Вероника, ее глаза горели спортивным азартом.
– Выход один – взорвем их изнутри! – Я вспомнил срамные танцы и своеобразную реакцию зрителей. – Подними Жана, поставь на ноги и сними с него веревки.
– Слушаюсь, милорд!
Тело Бульдозера приняло вертикальное положение. Ведьмы, быстро поняв, в чем дело, вцепились в него со всех сторон.
– Держите его крепче! – вопила Бесноватая Герла. – Наша добыча не уйдет от нас!
И тут… Как я и ожидал, Вероника перестаралась – на Жане не осталось не только веревок, но и вообще ни одной ниточки. Десять стыдливых бабушек обнимали совершенно голого мужчину! И тут сработала психология… Старушки распахнули клювики, покрылись пятнами, посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, рухнули в обморок! У придурочной Герлы слова застряли в глотке. Ведьмы, наседавшие на Горгулию Таймс, отвлеклись, смешались и пошли сдаваться. Вероника бросилась вперед и быстро освободила от веревок Лию. Едва держась на затекших ногах, та обрушила на Бесноватую Герлу такой водопад ругани, что бедная ведьма просто не успевала отвечать.
– Ах ты, корова старая! Крови ей захотелось?! Я те покровопийствую! И на возраст не посмотрю, таких оплеух навешаю, морда козлиная!
А если Лия что говорит, то обычно так и делает. Каждый раз открываю для себя новую грань характера моей невольной попутчицы. Господи, что это? Я могу двигаться? Свобода!
Часть II
Маг-ветеринар
…И сказал Ризенкампф: «Нельзя оставлять жизнь ландграфу Меча Без Имени». Тогда ополчился мир. Народ и войско, власть и церковь, разбойники и рыцари, драконы и единороги, земля и небо, леса и реки – все подчинились слову Его. Все поднялись против тринадцатого ландграфа. И не было ему спасения, не было пристанища, не было защиты, а он шел вперед в сопровождении одного слуги, одного оруженосца, и в руках его сиял Меч Без Имени…
К морю мы вышли без приключений, хотя и не в полном составе – Вероника все же осталась у Горгулии Таймс на недельку-другую. Сначала она хотела отодрать кожаную нашлепку с моих джинсов, чтобы по ней быстро отыскать нас. Однако верховная ведьма убедила ее в том, что наша
На море мы устроили двухдневный отдых. Лия выстирала и высушила всю одежду, Жан купал лошадей, еды у нас хватало. Господи, целых два дня тишины и покоя! Солнце, теплое море, золотой песок не тронутых цивилизацией пляжей. Конечно, если к этому добавить бы еще сливочный пломбир, холодный коктейль и свежий журнал с картинками… Задержись мы подольше, я бы уговорил ребят построить водный велосипед. Горгулия лично выпроводила нас из Тихого Пристанища, снабдив всем необходимым на дорогу. По-моему, мы ей даже понравились. На третий день, бодрые и отдохнувшие, мы двинулись вдоль побережья. Из-за ближайшего мыса показались островерхие башни. Наши кони шествовали рядом, и брызги, летевшие из-под копыт, жемчугами сияли на солнце. По левую руку ехал Бульдозер, по правую – Лия, а разговор наш был медленным и ленивым.
– Далеко ли до Вошнахауза?
– Нет, уже завтра вечером будем на месте, милорд.
– А что это за стены, прямо по курсу?
– Монастырь Святого Ефроима Приблудного, – пояснил Жан.
– Это он и есть? – уточнила Лия. – Мне многое рассказывали об этом месте, но вижу его впервые.
– А я вообще гость в вашей стране, так что поведай мне, красавица, историю этих башен. По-видимому, и здесь не обошлось без какой-нибудь нечисти. Ведьмы, драконы, мертвецы-зомби, а отчаянный монах Ефроим разогнал их святым именем?
– О нет, милорд. – Лия смущенно хихикнула. – Я, конечно, могу рассказать о том, что слышала, но пристало ли невинной девушке говорить на эту тему со своим господином?
– Так, это уже интересно… – Я заерзал в седле. – Во-первых, мне далеко за шестнадцать, и не думайте, что вашими байками вы вгоните меня в краску. Во-вторых, Лия, – на время пути ты не невинная девушка, а расторопный паж. Так что смело шпарь своему господину все, что знаешь.
– Ну, между нами, девочками, – начала наша спутница, – дело было так. Много лет назад здесь на побережье стояла харчевня. Местный залив очень удобен для подхода судов, и многие моряки, торговцы и даже разбойники охотно останавливались здесь выпить кружку вина или кувшинчик эля. Хозяин харчевни сдавал комнаты для ночлега, и поговаривали, что в этих комнатах красивые служанки не только заправляли постель…
– Ого, что-то вроде публичного дома? – уточнил я.
– Да, да, целый дом служанок, готовых на все. Хозяин богател, а харчевня стала пользоваться дурной славой. Но вот в эти края пришел странствующий монах. Имя ему было Ефроим. Он поселился на краю мыса, выстроил хижину и дал обет разрушить это гнездо разврата. Год и три месяца он приходил к харчевне, читая гневные проповеди погрязшим в распутстве душам. Год и три месяца он подвергался побоям, оскорблениям и унижениям. Постепенно вокруг него собралась группа монахов-единомышленников. Они так усердно молились, что однажды в грозовую, страшную ночь дом запылал! Он сгорел дотла, и жившие там разбрелись, как овцы без пастуха. В великой радости Ефроим возблагодарил Господа Бога за проявленную справедливость и основал на месте харчевни монастырь.
– А после его смерти монастырь стали называть именем Ефроима Приблудного, что значит «при блуде» – в смысле, что он жил и боролся при этом безобразии, – встрял Жан.
– А монахи этого монастыря, – вновь перехватила инициативу Лия, – слывут самыми добропорядочными и целомудренными.
– Да, история поучительная. Ты напомни мне, чтобы я записал, когда время будет. Но сейчас мы торопимся, и архитектурный памятник придется обойти.
Однако у пристани (слишком громкое название для двух полуразвалившихся мостков) нас встретила целая делегация монахов-приблудцев. Они с улыбками взяли под уздцы наших лошадей и, не слушая возражений, с почетом повели нас в монастырь. Я пробовал брыкаться, но одно из вежливых объяснений этих божьих слуг заставило меня заткнуться: «Отец настоятель давно ждет благородного лорда Скиминока, его оруженосца и пажа…» Выходит, нас здесь знали?