Меч демона
Шрифт:
Здорового мужлана снова обвели вокруг пальца – в чем-то, как-то… Он понимал это. И тоже притворился.
– Что вы хотите сказать?
Ухмылка превратилась в торжествующую улыбку.
– Я хочу сказать, Тобиас Ублюдок, что имею честь просить у тебя руки твоей подопечной.
Тоби был настолько оглушен этим, что почти лишился дара речи.
– Руки?
– Вот именно. Собственно, моя просьба – чистая формальность. Ее родители будут здесь уже завтра, чтобы присутствовать на церемонии бракосочетания. За мое будущее счастье! – Мастер Аргайль осушил кубок и швырнул его в огонь.
– И Мег согласна?
– О да! Даже если бы она отказала, я уверен, ее родители настояли бы… но она согласна. Мы, можно сказать, помолвлены. Сразу после боя.
Боя, во время которого Тоби Стрейнджерсон не только показал себя безмозглым скотом, не только позволил сделать из себя кашу, но укокошил своего противника. Вот, значит, настоящая цель этого боя…
– Если ты так заботишься о ней, можешь поздравить меня с помолвкой, – великодушно предложил Рори, изучая свои ногти. – Твоя беда, Лонгдирк, в том, что ты циник. Ты не веришь в любовь. – В серебристых глазах блеснул вызов. – Или веришь?
– Иногда.
– Но не сейчас? Или ты допускаешь любовь для женщин, но не для мужчин? Значит, тебе придется на этот раз просто поверить. Мои намерения абсолютно благородны. Проблема, от которой ты не уйдешь, Лонгдирк, – это то что я богат, я хорош собой, и я самый желанный холостяк во всей Шотландии. По твоим примитивным меркам я, возможно, просто наглый негодяй, но я так влюбился в дочь коптильщика, что собираюсь сделать ее своей женой, вместо того чтобы просто затащить на сеновал. Что, твой цинизм не понимает этого, да? Моя бабка тоже поначалу пришла в ужас – пока не познакомилась с Мег получше. Мне кажется, она влюбилась в нее так же быстро, как я, – через десять минут, в крайнем случае через двадцать.
Мег в Инверери-Касле, одетая в обноски леди Лоры…
– Это все лютня, – вздохнул Рори, восхищенно созерцая ногти на другой руке. – Она сидела рядом со мной на камне под луной. Я играл на лютне, а она пела.
– И она влюбилась?
– Нет, я. Я подумал, что это самая потрясающая девушка из всех, которых я встречал. Она была абсолютно невинна, но с огоньком, с чувством юмора… Я вдруг вообразил себе жизнь в обществе Мег и погиб! Конечно, я не мог тогда открыть свои чувства, хотя сам в них уже не сомневался. А она не говорила ни о чем другом, кроме как о здоровом, красивом тиндрумском парне, который спас ее от сассенаха. А потом ты, шаркая, вынырнул из тумана – с мечом на спине, волоча свои кулачищи…
Тоби откинулся на спинку кресла. Теперь-то он понял, что произошло между ними той ночью.
– Тогда и начались все неприятности!
– Вот именно! Любовь – это не все, что может случиться с первого взгляда, – усмехнулся Рори. – Но теперь все позади. Я выиграл.
Нищий бродяга против наследника первого семейства Шотландии? Даже когда Тоби начал понимать, за что идет состязание, даже тогда игра не была справедливой.
– Это вас удивляет?
– Пожалуй, нет. Нет, не удивляет. Отец, конечно, заживо изжарит меня на вертеле. Он надеется, что я женюсь на плосколицей, плоскогрудой, плоскостопой дуре из Макдональдса. Ничего, бабушка с ним справится.
Язвительность не поможет.
– Я хочу поговорить с Мег.
– Тебе надо успеть на корабль.
– Но у меня есть еще время попрощаться, не так ли?
– Ты измолотил человека до смерти у нее на глазах. Думаешь, она захочет говорить с тобой?
– Чего вы боитесь: что я утащу ее или что она сама со мной сбежит?
– Попридержи язык, парень!
Тоби поднялся:
– Я теперь человек короля!
– Твой король – призрак, лишенный трона! – надул губы Рори. Его взгляд скользнул по галерее для менестрелей, потом вернулся к Тоби. – Что именно ты хотел обсудить с моей невестой?
– Сказать ей, что я преисполнен радости по поводу ее удачной судьбы. Пожелать ей счастья.
Конечно же, Рори не доверял ему, даже теперь.
– Ты что, не понимаешь? Она – дочь коптильщика. Я унаследую герцогский титул, тысячу вооруженных гвардейцев, Аргайль, семь или восемь замков, поместья в Англии, дома в Эдинбурге и других городах. Ты – никто, никем и останешься. Признаю, у нее юношеское влечение к тебе. Я могу простить это, ибо она очень юна. Но ты простой бугай, Лонгдирк. Вряд ли ты проживешь еще неделю, но если даже и проживешь, у тебя все равно нет будущего, ничего, что можно было бы предложить женщине. Ты понимаешь, что у нее просто не было выбора?
– Я очень хорошо понимаю это, господин. Я никогда не говорил Мег, что люблю ее. Я не скажу этого и теперь. Я не скажу ничего такого, что огорчило бы ее.
Рори немного поколебался.
– Тогда подожди здесь, – сказал он наконец и вышел.
Все его омерзительные колкости были правдой. Глупо ожидать, что девушка в здравом уме отвергнет богатого и знатного – и красивого – дворянина ради неученого, нищего преступника. Ему нравилась Мег, ему приятно было ее общество. Не более того. Если бы он любил ее, он бы так и сказал ей, правда? Как друг он должен радоваться удачному повороту в ее судьбе.
Почему же тогда ему так больно? Может, он просто так болезненно принимает проигрыш? Но он ведь даже не играл в эту игру, правда? Так что какое ему дело, проиграл он или нет?
Когда он убедился, что Рори не услышит его, он посмотрел на галерею для менестрелей.
– Убирайся, – сказал он. – Не пройдет и минуты, как у тебя будет компания.
Он с усилием выбрался из кресла и стоял, глядя в огонь.
5
Он повернулся на шорох ее платья. В этом темном платье, подол которого спускался до самого пола, а рукава вздуты, как подушки, Мэг выглядела как настоящая леди. Ее волосы были снова уложены в серебряную сетку. Нитка жемчуга на шее стоила, пожалуй, дороже всего Тиндрума. Ему показалось, что глаза ее покраснели, и уж точно она была очень бледна, словно замок душил ее.
Взглянув на его лицо, она вздрогнула. Он галантно поклонился, насколько умел и насколько ему позволяли синяки. Она серьезно присела в книксене – надо же, как научилась!
– Мои поздравления, миледи. Я очень рад за вас. Я желаю вам добра. – Горло болело, пожалуй, даже сильнее, чем челюсть. С чего бы?
– Спасибо, Тоби.
Молчание. Как бы ему хотелось уметь читать по ее глазам! Сквозь страх и смятение там проглядывало… что? Торжество? Заслуженное торжество, да? Жаль, что он не мастер говорить.