Меч, дорога и удача
Шрифт:
– Пусть этот лук и некрасив, – говорил он Каспару после того турнира, – но я подарю тебе точно такой, и однажды ты скажешь мне за это спасибо. Из него можно стрелять хоть на полном скаку, хоть сплавляясь по горной реке на кожаных мешках. Он все выдержит.
Спустя годы предсказанный Расмусом случай с Каспаром действительно произошел. Во время пограничной войны в Междуречье, куда Каспар подался, поверив обещаниям рекрутеров, его отряд был почти весь переколот королевскими копейщиками. Оставшихся преследовали в густом кустарнике на
Каспару грозила та же участь. Враг видел его и гнался за ним, понимая, что в зарослях копью ничего не противопоставишь.
Тут-то и сыграл свою роль «козлиный лук». У Каспара было только несколько мгновений, но в колючих зарослях он попал точно в цель, да так, что стрела прошибла насквозь стальные накладки копейщика.
Каспар не был уверен, что сумел бы сделать то же самое, будь у него большой и красивый лук, какими пользовались эльфы.
Пока Генриетта заряжала арбалеты, Каспар собрал лук, натянул тетиву, легонько тронул ее пальцем, и она мелодично запела. Ему стало немного стыдно оттого, что он так редко вынимал это оружие из чехла и еще реже им пользовался.
Оставив лук, Каспар открыл большой колчан, где хранилось два десятка стрел из буковой щепы. У них было небольшое оперение, так называемый «синичкин хвост», однако восьмигранное сечение позволяло им стабильно лететь на целую сотню шагов. Наконечники для своих стрел Каспар предпочитал медные. Они плохо входили в дерево и не пробивали деревянные щиты, зато не рикошетили от стальных доспехов и, если стреле хватало мощности, пробивали их.
Всем этим премудростям Каспар научился у Рыжего Расмуса, однако был уверен, что тот не рассказал ему и десятой доли того, что знал сам.
Каспар надеялся продолжить обучение, но однажды Рыжий Расмус, отправившись в одно из своих частых путешествий, обратно не вернулся.
Что с ним стало, никто так и не узнал. Может, он нашел новых учеников и остался жить в другом городе, а может, встретил свою последнюю стрелу – такое ведь тоже случалось.
В отдельном колчане у Каспара хранились трофейные стрелы. Он собирал их везде, где только можно.
Его не интересовали кривые стрелы с кремневыми жалами, которые использовали лесные и горные варвары. Он предпочитал те, глядя на которые невольно начинаешь завидовать мастерам, способным сделать такое.
У него были стрелы из Марлани – страны соленых пустынь. Четыре совершенно невесомые, сделанные из стебля тростника. У них отсутствовало оперение, а наконечники были похожи на длинное четырехгранное шило.
Еще были красные стрелы с золотым ободком и ярко-желтым оперением. Их наконечники были выточены из кости редкого зверя, и это были настоящие произведения искусства. В своих колчанах их носили только вожди нугирийской конницы.
И наконец, одна-единственная черная эльфийская стрела, точно такая же, какими из засады были уничтожены солдаты Каспара.
Он вынул стрелу, осмотрел ее безупречное оперение, затем потрогал пальцем острый, выточенный из черного ридолита наконечник. Несмотря на свою красоту, это было опасное оружие. Такой наконечник нельзя было извлечь из тела раненого, острые зарубки на нем не давали сделать это, а хрупкий материал наконечника сразу ломался.
12
В тот вечер, когда Каспар раскладывал возле окон-бойниц заряженные арбалеты и предавался невеселым мыслям, в паре миль от него, на окраине города заседал совет заговорщиков.
Они собрались в единственном уцелевшем ярусе некогда высокой магической башни.
Прежде магические ордена или их отделения имелись в каждом городе, однако со времен воцарения королевской династии Рембургов ордена, располагавшиеся на вассальных землях, были запрещены. Единственный магический орден остался лишь в столице королевства – Харнлоне, где Ордос Рембург Четвертый мог контролировать его деятельность.
Только в Харнлоне высились магические башни и совершались обряды, в других землях все башни и столы Силы были разрушены и под страхом смерти запрещалось возводить новые.
Именно в руинах такой разрушенной башни и собрались заговорщики.
Во главе длинного, сохранившегося еще с прежних времен стола сидел худой и изможденный человек. Черная мантия на нем висела словно на колу.
Верхнюю часть его лица прикрывал опущенный капюшон, оставляя на виду лишь тонкие губы на бледном лице и часть крючковатого носа.
Говорил незнакомец негромко, но так, что все прислушивались к его словам, затаив дыхание. В его жестах было много власти и много силы. Никому из присутствующих и в голову не приходило перебить его, а уж тем более воспротивиться его приказу.
Вдоль длинного стола сидели Кривой, Синий Колпак и еще десять человек из шайки. Здесь были наймиты разной квалификации и специализации.
Парочка спившихся лучников королевского войска, разыскиваемый убийца, двое беглых каторжников с соляных копей Ланспаса, а остальные – местные мерзавцы, готовые за деньги пойти на любое грязное дельце.
– Ну, милостивые государи, я так понимаю, вы потерпели поражение? – с откровенной издевкой в голосе спросил незнакомец. – Кривой, я к тебе обращаюсь – отвечай.
– Я… я… мы… – замычал Кривой. – Он дрался, как вся кавалерия короля, мессир Дюран!
– А сколько вас было?
– Нас было восемь человек. Се… семеро наших и… и молодой дворянин.
– И что же дальше?
– Четверых мы потеряли.
– А дворянин?
– Дворянин… Вроде бы Проныра взял его в плен.
– В плен после уличной стычки? – Тонкие губы Дюрана растянулись в презрительной улыбке. – Разве такое возможно?
– Я не знаю, мессир Дюран. Я про это ничего не могу сказать. – Кривой покосился на Синего Колпака, словно ища у него поддержки.