Меч и лира
Шрифт:
Тем не менее при всей, казалось бы, противоположности этих двух течений не было и не могло быть их изоляции. В сознании христиан-неофитов христианские представления накладывались на языческие понятия, идеи и образы, переплетаясь, сосуществовали и взаимодополняли друг друга.
Ярким примером этого смешения являются изображения на панелях ларца Фрэнкса (VII в.). «Кузнец Веланд (которого, кстати, Альфред Великий упоминает в своем переводе Боэция. — Е. М.) помещен здесь бок о бок с «Поклонением волхвов» (25); на другой стороне — Ромул и Рем; на третьей — Тит у Иерусалима; на крышке ларца — оборона здания человеком, стреляющим из лука по нападающим; его имя написано над ним — JEgli — Эгиль, Стрелок из лука (42), как Вёлунд — Кузнец в скандинавской мифологии… Очевидно, что художник не подозревал… о том, что в его творениях что-либо неправильно или неестественно. Именно в таких условиях сохранялась эпическая поэзия…»— так характеризовал выдающийся исследователь средневековой литературы В. Кёр «состояние умов» в это время5.
Наиболее ранним в плеяде выдающихся писателей Англии был Альдхельм (640–709 гг.), брат уэссекского короля Инэ, аббат одного из первых англосаксонских монастырей (Мальмсберийского), впоследствии Шерборнский епископ7. Альдхельм прославился своими поэмами и сочинениями на латинском и древнеанглийском языках, хотя последние и не дошли до нас. Уильям Мальмсберийский (начало XII в.) рассказывает как о вполне достоверном факте, что св. Альдхельм — вскоре после смерти он был канонизирован — часто собирал немалое число слушателей, читая свои поэмы, написанные на древнеанглийском языке и прославляющие бога или повествующие о его деяниях8. Звучные стихи, традиционные по своей форме, привычные звуки арфы — все это облегчало слушателям восприятие нового содержания. Пользовались популярностью в церковной среде, и дидактические трактаты Альдхельма. В списке X в. его сочинению «О похвалах девственности» (De iaudibus virginitatis) предшествует небольшая поэма, свидетельствующая о высоком авторитете этого святого и поэта: «Святой и праведный автор, муж, искусный в книгах, благородный поэт Альдхельм, прославленный в земле англосаксов, — вот кто сочинил меня», — говорится в этом стихотворении как бы от лица самой книги9.
К сожалению, мы знаем лишь одну сторону творчества Альдхельма — его дидактические трактаты, наставляющие монахов и монахинь, священников и паству в христианских добродетелях и проникнутые идеей христианского смирения и аскетизма. Но одно сочинение Альдхельма, дошедшее до нас, поражает своей самобытностью в трактовке материала и соединением англосаксонской и континентальной поэтических традиций. Это сборник «Загадки» (Enigmatae), содержащий 100 стихотворений на латинском языке, чрезвычайно разнообразных по темам и предметам. Здесь мы встретим описания облаков, созвездий, реальных и мифических животных (льва, единорога), предметов вооружения (щита, лат), мельницы и многого другого. Сам жанр загадок (в духе христианской символики) был широко распространен в Западной Европе. Непосредственным образцом сочинения Альдхельма послужили загадки Симфозия (конец V в.). Сохраняя в значительной степени дух своего образца — атмосферу наивного мистицизма, где любое проявление природы, любая вещь обретают высший смысл, отражая волю и мудрость божественного провидения, Альдхельм широко использует традиционный арсенал поэтических средств народного певца. В таких загадках, как «Ворон», «Орел», христианский символизм органично сочетается с реалистическим описанием предмета или явления:
Цвет изменяя, бегу, покидаю и небо и землю,
Ни в небесах постоянного нет, ни на суше мне места.
Нет никого, кто бы так терпел постоянно изгнанье,
Но зеленеет весь мир, орошенный дождем моих капель .
Глубоко поэтичное восприятие природы, трогательно-наивный взгляд на мир придают этой загадке Альдхельма («Облако»), как и многим другим, очарование истинной поэзии. Не случайно именно эти загадки были переведены или пересказаны на древнеанглийский язык и включены в «Эксетерскую книгу» (Exeter book), крупнейший сборник англосаксонской поэзии. Их связь с народной словесностью проявляется и в мироощущении, и в использовании поэтических приемов, типичных для традиционного эпоса и неизвестных латинской литературе: аллитераций, внутренних рифм, нанизывания синонимов. В поэтическом творчестве Альдхельма очевидно стремление сблизить церковную и народную культуры, облечь в формы народной словесности христианскую идеологию.
Выдающимся ученым и писателем своего времени был монах-бенедиктинец монастыря в Ярроу Бэда Достопочтенный (672 или 673–735 гг.)11. С его именем связана целая эпоха в развитии англосаксонской литературы. Богатство мысли, глубокая образованность и широта интересов Бэды проявились прежде всего в разнообразии тем его сочинений. Наряду с теологией и грамматикой, наиболее распространенными областями ученых занятий в то время, Бэда пишет трактаты по математике и медицине, истории и поэзии. Его сочинение «О природе вещей» (De natura rerum), основанное на трудах Плиния и Исидора Севильского, содержит рассказы о создании мира и его устройстве, описания различных явлений природы: звезд, солнца и их путей на небосклоне, комет, радуги, океана, многочисленных камней и растений. Хотя в этом труде во многом сказывается средневековый мистицизм, Бэда опирается на достижения естественнонаучной мысли своего времени и на собственные наблюдения природы. Так, например, бич средневековья — чуму — Бэда описывает с позиций медицинских знаний VIII в. Возникновение болезни он связывает с чрезмерной засухой или излишней влажностью; он считает, что чума проникает в воздух и попадает в человека с пищей или вдыхаемым им воздухом. В этом описании, как и во многих других, проявляется тенденция к рационалистическому объяснению явлений.
Еще нагляднее эта тенденция обнаруживается в крупнейшем сочинении Бэды — «Церковной истории англов» (Historia ecclesiastica gentis anglorurn), законченной в 731 г. Этот труд — первый из длинного ряда сочинений, посвященных происхождению англосаксов и истории Англии, — оказал огромное влияние на развитие раннесредневековой английской и европейской историографии. Во-первых, это было первое авторитетное произведение, где использовалось новое летосчисление— от рождества Христова, предложенное римским диаконом Дионисием Экзегетом (в 525 г.), — вместо традиционного счета времени от сотворения мира. Авторитет Бэды был настолько высок, что его примеру последовало большинство средневековых хронистов. Во-вторых, Бэда первым выдвинул и воплотил в своем сочинении идею единства английского народа - gens anglorum, объединяющего и англов, и саксов, и ютов.
Основная тема «Истории» — распространение и утверждение христианства в Англии. В соответствии с общеевропейской традицией Бэда начинает ее географическим описанием Британских островов. Историческое повествование открывается рассказом о завоевании Цезарем Британии и доведено до 730 г. Большой интерес проявляет Бэда к отдельным личностям, сыгравшим значительную роль в истории страны: королям и папским легатам, святым и простым монахам.
Прекрасно знающий западноевропейскую хронистику, как и богословские сочинения, Бэда широко использовал все возможности уточнить имеющиеся в его распоряжении сведения, расширить и пополнить их. Большое значение он придавал точности и достоверности приводимых им сообщений. Он не упускает случая сослаться на авторитеты, процитировать автора, пользующегося всеобщим доверием. Создавая «Историю англов», Бэда предпринял небывалую по тем временам работу: он сам и его ученики сверили многие копии документов с оригиналами, хранящимися в других монастырях, а священник Нотхельм, посетивший Рим, по просьбе Бэды переписал и сверил с оригиналами документы папской канцелярии, в частности послания Григория I в связи с миссией Августина.
Наряду с документальным материалом и более ранними хрониками (например, сочинением Гильдаса) Бэда привлекает многие легенды и сказания о событиях прошлого, сохранившиеся в народной памяти. Он прибегает к ним, когда они одни освещали какие-то моменты истории (как, например, упоминавшееся выше сказание о призвании Хентеста и Хорсы) или сохраняли более подробные сведения об известных по другим источникам событиях.
Велик вклад Бэды и в создание канонов агиографической литературы в Англии. Большой популярностью пользовались его небольшие жития, включенные в «Церковную историю»: житие св. Освальда из Нортумбрии и св. Чада из Мерсии. Позднее оба они были переведены на древнеанглийский язык и во многом определили канонические формы английской житийной литературы.
Сочинения Бэды получили широчайшее распространение в средневековье. Они высоко ценились во всех странах Западной Европы наряду с трудами Орозия, Исидора Севильского. Бэда стал непререкаемым авторитетом для многих поколений богословов, хронистов, ученых вплоть до эпохи Возрождения. И не случайно уже в конце XIII в. великий итальянский поэт Данте поместил Бэду среди других знаменитейших мудрецов и христианских мыслителей древности в рае.
Большое влияние, оказанное Бэдой на развитие средневековых естественнонаучных и исторических представлений, было связано не только с глубиной и новизной материала в его трактатах, но и с тем, что Бэда имел немало учеников, впоследствии ставших видными деятелями английской церкви. Один из них, Эгберт, глава монастыря в Йорке, превратил его во всемирно известный культурный центр, где спустя несколько десятилетий получил образование Алкуин, один из вдохновителей каролингского Возрождения.
Если Бэда провел всю свою жизнь в монастыре Ярроу (7-летним мальчиком его отдали в Веармутский монастырь, а через два года он перешел в Ярроу), то Алкуин — одна из интереснейших личностей своего времени— это человек, немало постранствовавший на своем веку, видевший крупнейшие города средневековой Европы, близко знакомый с выдающимися церковными и светскими лицами и, наконец, активный участник многих важных событий. Его роль в истории западноевропейской культуры — это роль выдающегося организатора и просветителя, инициатора небывалых по своему размаху и замыслу начинаний, но не самобытного писателя, каким явил себя миру Бэда.