Меч и ятаган
Шрифт:
Он закрыл крышку и задвинул сундук обратно, позаботившись, чтобы наружу торчал тот его бок, на котором не потревожена пыль.
— Идемте, — сказал Ричард, решительно выпрямляясь и подхватывая свечу.
Осмотрительно заперев за собой замок подземелья, он первым прошел через караульню, где двое часовых так и валялись у стола. Один из них слабо простонал и снова умолк. Нарушители поставили свечи и покинули помещение, торопливо прошлепав по коридору, а затем через главное караульное помещение взошли наверх, во внутренний двор. Здесь они приостановились удостовериться, что двор по-прежнему пуст, и вышли через главные ворота, где в омуте тени все так же лежал караульщик, мелко и прерывисто дыша. Желание как можно скорее убраться из форта словно вторило эхом, усиливая перестук шагов по подъемному мосту.
— Кто там? — окликнул голос со стены. — Мишель, ты, что ли?
Ричард застыл, но Томас дернул его за рукав:
— Теперь уж поздно. Идем, не останавливаемся.
Мост они пересекли и быстрым шагом двинулись по плацу.
— Мишель, ты? — снова позвал голос. А затем уже встревоженно: — Эй! А ну стой!
Команду они проигнорировали и сорвались на бег — вначале трусцой, затем и во все тяжкие, — пока не добежали до угловой рыбацкой лачуги, возле которой оставили свои башмаки. Со стороны собора над крышами Биргу разносился многоголосый хор песнопения. Невдалеке послышались шаги; кто-то шел, невнятно меж собой переговариваясь. Томас с силой дернул к себе Ричарда и набросил на него и на себя угол кстати подвернувшейся сети, развешанной для просушки. В проулке пролегло вначале несколько теней, а затем показались несколько силуэтов. Они приближались.
— Да мало ли что он говорит, — бубнил один. — Помощи-то нет и не предвидится. Одни мы в этом, как есть одни. Покуда сил хватит.
— Ах ты, Жюль, — подтрунивал со смехом второй. — Брюзгой был, брюзгой и остался. Неужто и проповедь Роберта из Эболи на тебя не подействовала?
— Толку-то. Ты, что ли, думаешь, сам Господь Бог и небесное воинство спустятся на облаке и поджарят своими молниями зад и лжепророку, и его приспешникам, да так, что Сулейман со своими ордами смажут пятки? Так, что ли?
— А что, может, и так. Надо только поусерднее молиться и выполнять свой христианский долг, — запальчиво вклинился кто-то третий. — С нами крестная сила.
— Ну вот и целуйся с ней, с силой той, — проворчал первый. — А я так больше верю в силу острой пики да сухого пороху.
В шорохе шагов они прошли мимо в сторону плаца и подъемного моста. Ясно было, что на своего бесчувственного товарища они наткнутся тотчас же, как только приблизятся к воротам. Томас вылез из-под сети, за ним Ричард; надев башмаки, оба скользнули в проулок и поспешили прочь от форта. Не прошли и двадцати шагов, как где-то сзади послышался крик тревоги, моментально заглушенный громом вражеской пушки, в очередной раз пальнувшей по Сент-Эльмо. Томас с Ричардом убыстрили шаг, и когда навстречу показалась еще одна компания гарнизонных солдат, они, проходя мимо, обменялись с ней кивками. Так постепенно добрались до главной улицы, ведущей к собору. Песнопение к той поре прекратилось, и улицу мало-помалу заполнили стайки горожан и солдат, расходящихся обратно по домам и местам постоя. Понимая, что идут против общего течения — во всяком случае, до окольной улочки, где располагалась их обитель, — Ричард с Томасом держались обочины и шли, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. По пути слышались обрывки разговоров, в основном похвала Роберту Эболийскому; были и такие, кто с бойкой уверенностью разглагольствовал о несметной армии, которую сейчас собирает на Сицилии дон Гарсия, готовый вот-вот нагрянуть и сокрушить османского султана.
Они уже почти дошли до своего переулка, когда невдалеке, немного впереди, Томас неожиданно завидел Стокли. Тот шел навстречу и был занят разговором, кажется, с Ромегасом. А позади, в шаге от них, ступала со своей служанкой Мария. Томас на секунду застыл, а затем спешно свернул в ближний проулок и остановился за углом.
— В чем дело? — спросил Ричард.
— Мне надо кое-что выяснить. Ты возвращайся в обитель, а я подойду чуть позже.
— А что такое? — Ричард настороженно огляделся, но ничего подозрительного не заметил.
— Иди, иди! — негромко прикрикнул Томас, подталкивая его в сторону улицы.
Ричард проковылял несколько шагов и озабоченно обернулся на рыцаря. Однако поняв, что из него сейчас слова не вытянешь, лишь проверил сохранность своей драгоценной ноши и пошагал прочь.
Томас стоял, пытливо глядя на дрейфующие в сквозном проеме переулка людские фигуры. Вот послышался голос Стокли, и спустя секунду он прошел вдвоем с Ромегасом, а за ними, потупив взор в мыслях о чем-то своем, проплыл силуэт Марии, высокий и стройный. Рядом с ней семенила служанка. Томасу так и хотелось пристроиться следом, окликнуть Марию по имени, поманить ее за собой (куда — в соседний проулок?), но было опасение, что она откажется, а то и от неожиданности поднимет крик — или она, или ее служанка, — на который обернется Стокли. Так что Томас не произнес ни звука; вместо этого он скользнул в толпу и пошел следом, держась неподалеку, причем намеренно со склоненной головой, чтобы нельзя было разобрать лица, если Мария, кто знает, вдруг возьмет и зачем-то обернется.
Стокли с Ромегасом прошли по широкой улице еще сотню ярдов, после чего Ромегас остановился и, откланявшись, двинулся улицей, ведущей к форту. Стокли тем временем взял Марию под руку и свернул в боковую улочку. На перекрестке Томас притормозил и немного погодя рискнул выглянуть за угол; там он увидел, как Стокли подходит к воротам неброского городского особняка с погашенными окнами. Здесь он приостановился и оглянулся: не идет ли кто следом. Никого не заметив, Стокли степенно повернулся и постучал в створку ворот. Спустя минуту там открылась дверь, в которую он препроводил свое маленькое женское общество, зашел сам, и дверь за ними закрылась.
Немного подождав, Томас зашел в ту узкую улочку и продефилировал мимо ворот. Стены вокруг дома были изрядно выше человеческого роста, к тому же такие, что особо не ухватишься. Ворота крепкие, с поперечными дубовыми балками. Пройдя мимо, Томас развернулся и стал ждать. Достаточно скоро в улочку начали втекать те, кто здесь жил. Томас как бы невзначай приблизился к одному почтенного вида господину в строгом, в тон прошедшему мероприятию, плаще.
— Прошу прощения, сир, — обратился Томас на французском. — Я тут с поручением передать письмо в дом английского рыцаря. Мне сказали, что он живет на этой улице. Но вот в каком доме, увы, не знаю.
— А, сэр Оливер Стокли? — догадался господин. — Вот он, их дом, рядом с моим.
— Благодарю вас, сир. Однако письмо адресовано не ему, а даме — кажется, ее звать Мария?
— Да-да, — кивнул сосед Стокли. — По всей видимости, его жена.
— Его… Жена…
— Ох уж эти мне рыцари, — усмешливо произнес дородный господин, постучав себя сбоку по кончику носа. — На словах блюдут каноны благочестия, а на деле соответствие между рыцарями и их канонами не больше, чем между «сиром» и «сыром». Разве я не прав? — Не услышав от оторопевшего вдруг Томаса ответа, он вначале поскучнел, а затем и помрачнел. — У вас ко мне всё?
— Д-да, — выдавил Томас с натянутой улыбкой. — Благодарю. Желаю здравствовать… То есть спокойной ночи. Час, я вижу, поздний: письмо занесу в другой раз.
Он развернулся и побрел к обители, с сердцем тяжелым как камень.
Глава 31
— Воры, и где? Прямо здесь, в сердце нашей обороны! — Ла Валетт, изумленно покачивая головой, обвел собравшихся взглядом. — Неслыханно. Немыслимо. Да-да: кто-то проник нынче ночью в форт и пытался влезть в наше хранилище. Хвала Всевышнему, эти исчадия ада недоучли крепость замка, иначе взяли бы с собой все, что только можно унести. Это скандал, мессиры. — Великий магистр еще раз оглядел собрание. — Но и не только это: при этом они ранили троих наших людей.