Меч карающий
Шрифт:
– Его волнуют жизни людей, – насмешливо повторил Найдельман.
Он достал из кармана спичечный коробок, вытянул спичку. Чиркнул. Спичка занялась пламенем. Но, вместо того, чтобы поджечь трубку, капитан махнул ей у самого лица доктора. Малин слегка отстранился.
– Я хочу, чтобы вы кое-что поняли, – продолжил Найдельман. – Через тридцать часов сокровище будет моим. Теперь, когда я раскусил твою игру, Хатч, я просто отказываюсь в неё играть. Любая попытка меня остановить будет встречена силой. Я достаточно ясно выражаюсь?
Хатч внимательно посмотрел на Найдельмана, пытаясь понять мысли, спрятавшиеся за холодным выражением лица.
– Силой? – повторил он. – Это угроза?
Молчание длилось довольно долго.
– Вполне разумная интерпретация, – наконец произнёс Найдельман ещё тише.
Хатч выпрямился во весь рост.
– Завтра на рассвете, – сказал он, – если вы ещё останетесь на острове, я вас отсюда вышвырну. И гарантирую: если кто-нибудь погибнет или получит травму, вас осудят за халатность.
Найдельман повернулся.
– Господин Стритер?
Тот сделал шаг вперёд.
– Проводите доктора Хатча к пирсу.
Узкое лицо Стритера расплылось в улыбке.
– У вас нет на это права, – произнёс Хатч. – Это мой остров.
Стритер подошёл к нему и грубо схватил за руку.
Шагнув в сторону, Хатч сжал правую руку в кулак и ударил его в солнечное сплетение. Не слишком сильный удар, но анатомически точный. Стритер рухнул на колени, разинув рот, не в силах вдохнуть.
– Дотронешься до меня ещё раз, – обратился Хатч к судорожно хватающему воздух мужчине, – откромсаю яйца скальпелем.
Стритер поднялся на ноги, его глаза яростно сверкнули.
– Господин Стритер, не думаю, что понадобится уводить его силой, – резко сказал Найдельман, как только заместитель угрожающе шагнул к Малину. – Доктор Хатч мирно проследует на свой корабль. Он же понимает, что абсолютно ничем не может нас остановить – теперь, когда мы раскусили его план. И, думаю, догадывается, насколько глупым будет даже попытаться.
После этих слов Найдельман обратился к Малину.
– Я человек слова. Ты бросил самый сильный козырь, но проиграл. Твоё присутствие на острове Рэгид теперь излишне. Если уйдёшь и дашь нам закончить работу, как договаривались, всё равно получишь свою долю сокровищ. Но если попытаешься мне помешать…
Не договорив, он упёр руки в боки, попутно отводя плащ в сторону. Хатч чётко разглядел заткнутый за пояс пистолет.
– Да-а-а, – потянул Хатч. – Какой энергичный капитан.
– Шевелись, – прорычал Стритер, выступая на шаг.
– Я сам найду дорогу, – ответил Малин, отступая к дальней стене колодца.
И, не отрывая глаз от Найдельмана, вскарабкался наверх, к основанию Колодца. Из лифта как раз выгрузилась первая порция рабочих следующей смены.
41
Солнце прорвалось сквозь далёкую пелену облаков и прочертило по океану яркую полосу, осветив множество лодок, запрудивших пристань Стормхавэна от пирсов до самого пролива.
В центре сгрудившихся лодок медленно пыхтел небольшой катер, за штурвалом стоял Вуди Клэй. Лодка развернулась и едва не налетела на буёк у входа в пролив, прежде чем выпрямилась и направилась в море; Клэй и сам понимал, что моряк из него неважный.
Достигнув выхода из гавани, он вновь развернул лодку и выключил двигатель. Пастор поднёс ко рту видавший виды мегафон и принялся выкрикивать инструкции. В голосе зазвучала внутренняя убеждённость, которую был не в силах скрыть скрипучий древний усилитель. В ответ раздалась серия хрипов и рёвов бесчисленных моторов. Лодки у выхода из гавани снялись с якоря и, прибавив ходу, направились через пролив. За ними последовали ещё больше лодок, и ещё, покуда весь залив не покрыла пена кильватерных струй от флота, двинувшегося на остров Рэгид.
Три часа спустя, в шести милях к юго-западу, лучи солнца пробились сквозь туман и упали на громадный сырой лабиринт брусьев и подпорок Водяного Колодца. Тусклое, призрачное свечение озарило сложнейшие структуры, заполняющие отверстие шахты.
В самой глубине Колодца, на уровне минус сто восемьдесят футов, не имело никакого значения, день сейчас или ночь. Джерард Найдельман стоял у небольшой наблюдательной площадки и смотрел, как внизу яростно вгрызается в землю очередная смена. Несколько минут до полудня. Поверх рычания воздухопроводов и клацанья цепи лебёдки капитан явственно различил слабый хор гудков и стрельбы из небольших бортовых орудий катеров.
Какое-то время он продолжал вслушивался, а затем поднёс ко рту рацию.
– Стритер?
– Слушаю, капитан, – ответил заместитель из Ортанка, в двухстах футах над головой.
Через треск статики голос Стритера показался слабым и скрипучим.
– Отчёт?
– В общем и целом, две дюжины лодок, капитан. Окружили «Цербер», пытаются его заблокировать. Видимо, думают, что мы все на борту, – сказал Стритер, и новый треск статики заглушил что-то, быть может, смешок. – А там только Роджерсон, который их слушает. Вчера вечером я отправил на берег последнюю исследовательскую группу.
– Признаки саботажа или вмешательства?
– Нет, капитан, они совсем ручные. Много шума, но беспокоиться не о чем.
– Ещё что-нибудь?
– Магнусен зафиксировала аномалию датчика на уровне минус шестьдесят четыре. Скорее всего, ничего такого – дублирующий никаких странностей не зафиксировал.
– Я сам его проверю, – сказал Найдельман и на мгновение задумался. – Господин Стритер, будьте добры встретить меня там.
– Будет сделано.
Найдельман вскарабкался по лестнице к подножию электрического лифта. Несмотря на то, что он уже давно не спал, движения по-прежнему были легки и непринуждённы. Поднявшись на лифте на уровень минус шестьдесят, капитан выбрался на платформу и осторожно спустился по перекладинам к подозрительному сенсору. Убедившись, что всё в порядке, вернулся на платформу как раз к тому времени, когда Стритер спустился по дальней стороне лестницы.