Меч короля
Шрифт:
– Давай, – ответил Брауни. – Но вряд ли она будет интереснее моей.
«Ага, конечно», – усмехнулся про себя мужчина.
– Собирал я как-то ягоды в лесу ранним утром.
– Смотри-ка, – перебил его Руморг. – Тебе повезло. Твоя история интереснее. Можешь продолжать. Хотя она и так уже достаточно долгая.
Он бросил не дочищенную картошку в сторону, где мусор лежал. Хэйвуд про себя улыбнулся.
– Собирал я как-то ягоды в лесу ранним утром. Тихо было, красиво. Даже в сон не клонило. От недавно прошедшего дождя в воздухе ощущалась свежесть. Зайдя поглубже в чащу, я наткнулся на большие кусты малины. Полианна – объяснять ему кто это
– Фейры, – снова перебил его Брауни. – Не люблю их. Вечно путаются под ногами.
Забавно было то, что Хэйвуд чистую правду говорил. Это событие на самом деле имело место быть пару лет назад.
– Вроде бы, они, – неуверенно согласился мужчина. – Я тогда отдернул руку. Слишком неожиданно она появилась. И только я моргнул, как это маленькое существо исчезло. Даже присмотревшись повнимательнее, мне не удалось ничего обнаружить. Поэтому я продолжил собирать ягоду.
– А зря. Лучше бы тогда ушел.
Видимо, Руморг хорошо этих существ знал, потому что совет он дал дельный. Плохо, что совет этот слегка запоздал. Но что поделать. Зато Хэйвуд теперь представлял, какие могут быть последствия.
– Я тогда собрал где-то половину чаши, как слева от меня раздался хохот. Обернувшись, я никого не увидел. В то время, когда я отвлекся от сбора ягод, что-то снизу ударило по дну чаши, и она выпала у меня из рук.
– Фейры, Фейры, Фейры, – сказал Брауни, покачав головой.
– Обидно было – жуть. Я наклонился ее собрать: поставив чашу рядом с собой, чтобы уже никто ее не смог выбить у меня из рук, я принялся собирать упавшую ягоду. Поднявшись на ноги, я оглянулся и понял, что никого нет. Поэтому, как ни в чем не бывало, я продолжил делать то, ради чего туда и пришел. Спокойно набрав чашу до краев, я развернулся и, радостный, направился в сторону дома. Мне удалось сделать всего пару шагов, как меня что-то схватило за штаны, и я упал. Чаша с ягодой, конечно, оказалась на траве прямо перед самым моим носом. Когда я поднял глаза, передо мной возникла все та же, по твоим словам, фейра.
– Много от них мороки. По себе знаю.
Хэйвуд был абсолютно согласен с Руморгом.
– Я тогда ей сказал: «Послушайте, я просто пришел собрать ягоды и трогать никого не собираюсь». В ответ она только рассмеялась. Тогда стало вдвойне обидно. Я встал и начал собирать ягоду вновь. Характер у меня упертый. Да и Полианну хотелось порадовать. Мне каким-то чудом удалось сгрести всю малину. Было похоже на то, что она отстала, чему я был несказанно рад. Теперь я стал осторожно делать шаг за шагом. Мне каким-то чудом удалось пройти пару минут, как по моей чаше ни с того ни с сего ударила ветка. Все опять оказалось на траве. Я демонстративно присел и, уже в третий раз, начал собирать ягоду. Еще пару таких шуток, и она вся бы стала мятая. Когда я закончил, то рванул, что есть мочи, надеясь, что в этот раз она сжалится.
– И как оно? Знаю я одну такую фейру. Живет здесь недалеко. Как раз в кустах малины. Может быть, это она?
– Честно сказать, и знать не хочу. А добежать мне все-таки удалось. Она меня тогда в покое оставила. Жаль, Полианна не поверила.
– Фейры зла не причинят. Но лучше их не трогать, – сказал Руморг. – Это будет тебе уроком.
«Скверный получился урок, – промелькнуло в голове у Хэйвуда. – Но, наверное, такие уроки и являются настоящими».
***
Внезапно грохот раздался, и небо над высокими башнями замка в разные цвета окрасилось.
Салют, который мальчик просто обожал, на себя его внимание отвлек. Для него это поистине прекрасно было. Яркий, шумный – именно он говорил о том, что праздник начался. Снова грохот раздался, и в небо три большие вспышки взвились. Поднимаясь все выше, они в разные стороны расходиться стали. Даже Хэйвуд за этим с большим интересом наблюдать начал. Отдаляясь, вспышки неожиданно развернулись, устремились друг на друга и столкнулись. Раздался небольшой хлопок, и с неба, от самых горных вершин и до конца леса, разноцветный дождь полился. Красный, синий, желтый, оранжевый – все существующие цвета пространство над головами жителей королевства озарили.
Рино рот открыл. Такого он никогда не видел. И как же это было красиво! Его шея уже затекла, но он никак не мог взгляд отвести. Казалось, что этот дождь из радуги целую вечность падал. Как будто время остановилось, замерло, само вдоволь этим чудом налюбоваться пытаясь.
Досмотрев до конца это представление, Хэйвуд внука из забытья вывел.
– Нам пора идти. Уже поздно. Да и мать заждалась. Правда, обрадовать ее нечем, – вздохнул старик.
Он собрал удочку и ведро взял, в которое даже смотреть жалко было: всего три небольшие рыбешки. А он так пироги с рыбой любил. Видимо, этот год без его любимого лакомства провожать придется.
Зимнее солнцестояние (глава вторая)
Рано еще совсем было, однако безоблачное небо не поленилось свои двери для восхода солнца открыть. В этот день даже мягкий снег, за ночь крыши домов покрывший, идеально выглядел. А не спавший народ уже во всю по своим делам торопился, между детьми маневрируя, снующими от двери к двери туда-сюда. Ведь главное сейчас подарки: яблоки, гвоздики и сладости, – куда же без них.
Дома каждого жителя королевства колосьями пшеницы украшены были – символом плодородия, и омелой с плющом, дабы внутрь только добрых существ и духов привлечь. Плетя корзины из прутьев вечнозеленых растений, люди туда свои подарки клали и ими с самыми близкими и родными обменивались; с теми, кого хотели простить, или теми, у кого сами должны были прощения за свои прошлые грехи и ошибки попросить. А полено из ясеня, как еще одна важная составляющая этого мероприятия, всю ночь в доме горело, все былое в прошлое унося.
Это – праздник света; праздник чистоты и новизны.
Пройдя вглубь столицы, можно было на улочки наткнуться, где небольшие двухэтажные дома притаились. Прилегая друг к другу, они плотную стену образовывали, за которой уже постройки более-менее зажиточных горожан располагались. Каменные, деревянные – все как украшение глаз радовали. Лавки же здесь не стояли. Да и торговцы ночи напролет о свежих овощах и хлебе не кричали. Тут даже две лошади не разъехались бы, не говоря уже о том, чтобы вместе с телегой передвигаться.
Дом Рино и Хэйвуда как раз-таки на одной из таких улочек уместился. Кухня и небольшая гостиная внизу достаточно уютными казались, особенно для приема гостей, которых мать мальчика – последняя из жителей этого дома – так любила. А на втором этаже для каждого из жильцов находились три крохотных комнатушки. У Рино она, наверное, самой просторной из всех была. Там даже маленький балкон имелся, который на совсем небольшой дворик с сараем выходил. Сарай же тот мастерской являлся, где Хэйвуд различные изделия из дерева создавал. Да еще какие!