Меч равновесия. Книга вторая
Шрифт:
Аспарух махнул рукой. Он окончательно понял, что этого землепашца и оглоблей не проймёшь.
– Ночь прошла, а под утро, – землепашец поднял палец, – такой тарарам начался! Огонь, крики, лязг оружия. Оказывается, король гуннов за своей королевной вернулся. Ясно-понятно, за красоту такую и к Велесу попрёшь.
– Один? – в один голос воскликнули слушатели.
– Да нет, не один, с десятком телохранителей.
Болгары переглянулись.
– Освободил пленницу?
– Не только её! И полонянок королевы освободил, всех до единой. В придачу ещё и Мусокия срубил.
Хлопун свысока посмотрел на окружающих, будто бы сам
Наступила тишина.
«Что же за богатырь такой? Откуда взялся? – задумался Аспарух. – По степи о нём известий не было. Король? Муж принцессы Тины? Но гунны ведь разбиты…»
– Ладно, Хлопун, рассказывай дальше.
– А что дальше? Вскочили они на коней и фьють. Ищи ветра в поле. За ними вдогон ринулась тыща всадников. Вскоре смотрим – пыль над степью. Думаем: отбили спасённых, возвращаются. Ан нет! Тыща движется, да не та тыща. Видим, а это тот самый король – спаситель королевы. Оказывается, его воины погонщиков в засаду свою заманили, да там же и положили. Не простил им король обиды, вернулся наказать остальных. Набросился, полтыщи обидчиков срубил, остальные живота запросили. Сами в плен попросились. Повязали их. Когда сраженью конец пришёл, мать земля! А у короля-то воинов почитай втрое меньше, чем он полону взял. Вот умора была. Сидят связанные на земле, глазами зыркают, в горло готовы зубами вцепиться, но поздно уже, руки-то верёвкой стянуты.
– А что с пленницами?
– Показали королю другой полон женский. Велел в первую голову накормить всех и в реку загнать. Затем отдал им обоз, что награбили дезертиры. Выбирайте, говорит, кому какая одежда глянется, и продуктами на дорогу запаситесь.
– Отпустил?
– Отпускать – не отпускал, но и не держал.
– Как это?
Рассказ Хлопуна всё более захватывал слушателей: «Чтобы так обращались с пленными, да ещё с женщинами! Про такое раньше слышать не доводилось».
– А ещё король сказал, что он русский конунг Само, женат на гуннской королеве Тине. Что он ведёт свой народ на земли славян и, если кто пожелает, может следовать за ними. Обид, говорил, чинить никому не будет. Кто дойдёт до родных мест, могут там и остаться. Кто пожелает, тот может идти и дальше с ними.
– А что болгарская княжна?
– Она последовала за ним. Король ей сказал, что знает о вашем продвижении и, возможно, что пути пересекутся. Вообще, странный король какой-то. Как прослышал, что дезертиры с полоном творили – лицом изменился. Велел всех командиров, от десятников до тысяцких, вывести на открытое место и тотчас срубить… Чудно! За баб!
Хан задумался. Если верить словам землепашца, то Гульна свободна. А если последовала за конунгом руссов, то признала в нём надёжную защиту. Значит надо сниматься и идти навстречу судьбе. Видно так угодно Богам.
Но он не успел отдать приказ о сборе. С севера на взмыленных лошадях примчался один из разъездов.
– Великий хан! Хазары! Полдня пути.
– Много?
– Много хан.
Ну, вот и дождались, – похолодело в груди. Сниматься с укреплённого для обороны места уже не имело смысла. Он мог отдать лишь одну команду.
– К бою!
И закрутилась предгрозовая карусель. Воины знали свои места в бою, вмешиваться не имело смысла.
Позиция у болгар была не плохой. С одной стороны прикрывал густой лес, а с другой – глубокий овраг. Прямо через лагерь текла речушка, так что и от огня было чем защититься.
Задолго
«Ну что же, – вздохнул он. – Тем почётнее будет принять смерть». – Страха не чувствовал, было стыдно перед памятью отца, что не сдержал своего слова».
Когда хазары высыпали на поле перед кибиточной крепостью болгар, стало видно – в орде тысяч тридцать всадников. На равный бой в поле рассчитывать не приходилось.
«Не так их и много, – подбодрил себя Аспарух. – Столько же, сколько и нас, вместе с детьми и женщинами. Боги позволят – отобьёмся».
Между тем, хазары с ходу, с воем и визгом устремилась в атаку. Поливая осаждённых потоком горящих стрел, они кружили каруселью на безопасном расстоянии от границ лагеря. Пошлёт воин одну-две стрелы и в сторону…
Появились первые убитые и раненые. Но поджечь кибитки нападающим пока не удавалось, пропитанные водой шкуры гасили пламя. Пока выручало то, что хазары в пешем строю не воевали. Их воин с малолетства, оседлав лошадь, жил и умирал на ней. Цель такой атаки заключалась в том, чтобы нарушить кольцо обороны: поджечь или растащить арканами часть повозок лагеря. Когда сделан проход, тогда руби, убивай и дели добычу.
Защитникам зевать было некогда: рубили арканы, гасили возгорания. Борьба пока шла на равных. Хазары не спешили лезть под стрелы, зная, птичка в западне и помощи ждать неоткуда. Чем труднее достаётся добыча, тем сладостней миг победы. За стеной повозок добыча и женщины. Много женщин…
Поэтому круг – две стрелы. Ещё круг – и снова две стрелы. Если не срезал с седла выстрел болгарского стрелка – повезло. Вот Али не повезло – лежит на изрытой копытами земле. Не нужна ему уже новая жена. А мне нужна. Я ловкий. Меня не убьют. Капля камень точит. Круг – две стрелы. Ещё круг – ещё две стрелы…
2
Какая всё-таки скукота эти длительные пыльные переходы под палящим солнцем.
Покачиваясь в такт движения коня, Павел размышлял о том, какие бы ещё нововведения применить для своего войска. Но мысли путались и рвались на части…
Вспомнился Драгмир со своей любовью – княжной болгарской. Она ему свет застит, на ровном месте уже спотыкается. Ещё та подруга, поискать. Глазки только и умеет строить, а больше ничего. «Дядя хан… Честь рода… То да сё…» Короче – пропал хлопец. Каши нам теперь с ним не сварить… Тина от меня, вроде бы, отстала или козни новые выстраивает по мою душу. У неё ведь просто так ничего не бывает. Коль притихла, добра не жди. Радует, что чуточку степеннее стала. Будущая мамаша всё же. Губы Павла непроизвольно расползлись в счастливую улыбку. К Груту поехать, что ли? Об оружии потолковать. Он приглашал… Но это – очередное застолье. Просто так не отпустит… Ну и чёрт с ним, вдвоём, глядишь, что-нибудь толковое придумаем!
Павел, развернув коня, направился к своему товарищу и первому заму.
Грут сидел в кибитке босой и в одних штанах. Жара. Она всех сводила с ума.
– А, наконец-то мой король вспомнил своего верного слугу! Милости просим! Здравы будем! – чуть не криком встретил он капитана, пока тот протискивался в кибитку.
Павел сразу понял, что конунг уже принял на грудь.
– И тебе того же, – скромно ответил Павел. – Вот зашёл насчёт оружия договорить. Прошлый раз про лук ты мне хорошо всё обсказал, а про копьё – нет.