Меч равновесия
Шрифт:
Насмеявшись вволю, капитан пошёл собираться на службу. Из кухни раздавалось звяканье посуды и возмущённый голос:
– Нашел бабу! Бабы на базаре семечками торгуют, а я будущий доктор!
– Ну, всё, я пошёл, оставайся и жди меня, – он притянул к себе Татьяну и крепко поцеловал. Затем решительно вышел из квартиры.
В отделе, кроме дежурного наряда и группы «по тяжким», уже никого не было. Для основного населения страны трудовой день уже был окончен.
– Я Бобылюка не стал поднимать, справимся вчетвером, – сообщил Борис сослуживцам после того, как все вооружились и получили бронежилеты и сферы.
– Ну и слава Богу хоть, в машине не придётся давиться, – откликнулся
– Всё, орлы, по коням, – скомандовал майор Вышу- тин, и опера высыпали на улицу.
Подъехав к дому Беса, стали дожидаться наступления темноты. Офицеры лениво переговаривались и часто поглядывали на подъездную дверь, боясь проворонить урода. Когда стемнело, выдвинулись на исходные позиции.
Бес жил на втором этаже, и поэтому была реальная возможность, что он сиганёт через окно. Под окном оставили Павла, подъезд страховал водитель, а майор с молодняком отправился штурмовать двери.
Наверху раздались крики и послышались удары. «Начали выбивать двери», – подумал Павел.
Наблюдая за окном, он увидел, как оно открылось, и из него на землю выпрыгнул человек. Капитан, недолго думая, подскочил к нему и в течение нескольких секунд зафиксировал в браслеты. И тут у него автоматически сработал рефлекс на опасность, он лишь успел поднять голову и принять на себя летящее из окна тело. Угасающим сознанием он понял, что семёрка проворонила второго подельника…
В отключке он был недолго. Придя в сознание, обнаружил под собой бездыханное тело, а спина второго маячила метрах в двадцати по направлению к полуразрушенному зданию. В доли секунды обыскав лежащего, Павел выдернул у него из-за пояса наган, и бросился за беглецом.
«Если наган оказался у этого, то значит, я повязал Беса, а спринтует Антон», – на бегу рассуждал он.
Преследуемый уже скрылся в строении. Не опасаясь, что у него может быть оружие, капитан сходу влетел в здание, и провалился в какую-то тёмную пустоту.
«В ловушку заманил», – мелькнула запоздалая мысль.
Совершив головокружительный полёт, во время которого он несколько раз кувыркался через голову, Павел брякнулся на землю. Прежде чем сознание во второй раз за последние минуты покинуло его, он успел удивиться какому-то несоответствию времени полёта и предполагаемой глубины подвала.
8 глава
Каган Курат проснулся от доносившегося неясного шума. Приподнявшись, он недовольно посмотрел на телохранителя:
– Что там происходит?
– Гунны напали на обоз.
До сражавшихся ещё было довольно далеко, когда отряд телохранителей во главе с Куратом увидели в ночи вспыхивающие огни. Горели кибитки и шатры хазарских воинов. Стало видно разворачивающееся действо. Вот стали отходить с захваченными повозками и провиантом воины гуннов. Вслед за ними двинулись небольшие группы поджигателей. С возвышенности Курат хорошо видел, как его воины устремились вслед за нападавшими.
– Верни этих глупцов! – повернулся он к стоявшему рядом Алану.
Алан отдал короткое распоряжение одному из сотников. Но не успел тот добраться до преследователей, как они угодили в засаду и были встречены градом стрел. Каган в бессильной злобе заскрипел зубами. На его глазах, казалось бы, обречённые гунны устроили бойню для зарвавшихся воинов.
– Ну, погоди, дочь шакала! Ты мне за всё ответишь! – злобно прошипели обескровленные губы.
Сотник с приказом добрался до бессмысленно гибнущих отрядов, и те начали в беспорядке отходить. На поле скоротечного ночного сражения лежали груды тел. Потери были ужасающими, это было видно даже издалека. Каган, распорядившись, чтобы до утра не предпринимали никаких действий, в сопровождении свиты последовал к своей ставке. По пути он приказал Алану, чтобы был найден тот глупец, который повёл людей в погоню.
В шатре, развалившись на коврах, он предался сладостным мечтам о мести, но поймал себя на мысли, что в последнее время слишком часто об этом думает.
«Старею что ли?» – промелькнуло в голове.
Каган хлопнул в ладоши, и из соседней половины выплыли полуобнажённые танцовщицы. Призывно извиваясь, они кружили вокруг впавшего в раздумья повелителя. На их лицах застыли вымученные улыбки.
Тем временем паника в стане утихла и он зажил своей обыденной жизнью. С места недавнего побоища доносились стоны и мольбы о помощи. Однако попытка выта- шить раненых с поля боя была пресечена стрельбой со стороны гуннов. Месяц, который не желал уходить с небосвода, сейчас был союзником осаждённых.
Около одного из многочисленных костров лежали и сидели хазарские воины из десятки Джамуда. Кривой Мусса рассказывал очередную историю:
«А девы те, будучи многим числом, изгнали из своих стойбищ всех мужчин, от мала до велика, и сами стали вести хозяйство. У них появились свои охотники, свои воины. И не было во всей степи воинов свирепее и злобнее их. Жили они скотоводством и лихими набегами. Пуще смерти был для них позор возлечь с любовником мужского роду в неурочный для этого час. Любовь у них была одного полу. Несколько женщин любили друг друга и сражались в одном десятке. И невозможно было их победить по той причине, что они друг за друга грызли врагу горло. Чтобы завести потомство, они оставляли в живых самых крепких и выносливых воинов и превращали их в рабов. Каждая дева возлегала с таким воином, пока не становилась в тяжести».
–
Я бы согласился на такое рабство, – под громкий смех приподнялся невысокий кривоногий человечек.
–
Ты что, Максуд, ты в этой очереди был бы последним, – валясь от смеха наземь, взвизгнул один из воинов.
–
Не мешай, дайте человеку досказать, – послышались возмущённые голоса.
–
Если бы Максуд не был таким нетерпеливым, а дослушал, то он бы не спешил в плен к этим фуриям, потому что этих воинов-производителей после соития девы лишали мужского достоинства. Дабы не было у них других братьев и сестёр и не смог бы зов крови толкнуть их на предательство. Так что ты, Максуд, был бы сейчас скопцом и служил в гареме у султана, – под общий хохот закончил рассказчик.
Воины стали просить парня, не обращая внимания на Скопца Максуда, чтобы он продолжил свой рассказ. Обидная кличка прилипла к кривоногому Максуду сразу и до смерти. В прошедшие времена прозвище для человека было вторым именем и употреблялось гораздо чаще, чем имя. Мусса хитро улыбнулся и продолжил:
«Прозывалось это племя амазонками. Таким образом, покорили они своей воле многие племена и народы. И могло бы так случиться, что правили бы сейчас нами эти жёны и не они бы служили нам для наслаждения и утехи, а совсем наоборот. Однако появился в те времена великий и непобедимый каган. Звался он Искандер Двурогий. И пошёл этот хан великим походом на многие соседние племена и народы. Были его воины непобедимы в битвах и полмира подчинили своей воле. Самое яростное сопротивление им оказали амазонки. Но и они не смогли устоять в битве с Искандером Двурогим. Он почти полностью уничтожил неустрашимых воительниц, а остатки их армии отступили глубоко в горы. С тех пор об этом племени больше никто ничего не слышал. Но ходят слухи, что там, далеко в горах, они копят силы, чтобы вернуться и отомстить всему мужскому роду».