Меч Шаннары
Шрифт:
— Вы, разумеется, много лучше моего осведомлены об этих землях, — отметил Шеа, осторожно подбирая слова. — Я пришел сюда из земель Юга, путешествовал не так долго, и поэтому не совсем знаком с обитателями этой части света. Вы оба спасли мне жизнь, и я благодарен за это и Кельцету.
При виде этого выражения благодарности самоуверенный незнакомец счастливо улыбнулся, очевидно, польщенный неожиданным комплиментом.
— Я же говорил тебе, не стоит благодарить нас, — ответил он. — Да ты присаживайся, пока Кельцет там возится. Нам стоит подробнее побеседовать
Он направился к ближайшему дереву, под которым устало сел, прислонившись спиной к тонкому стволу. Мешочек с Эльфийскими камнями он все еще держал в здоровой руке, но Шеа не хотелось пока начинать разговор о них. Он надеялся, что незнакомец сам спросит, не ему ли они принадлежат, и тогда, вернув свои камни, он сможет отправиться в Паранор. Товарищи наверняка уже ищут его, или вдоль восточной границы Зубов Дракона, или же севернее, около Паранора.
— Зачем Кельцет обыскивает этих карликов? — после короткой паузы спросил юноша.
— Видишь ли, какие-нибудь их вещи могут подсказать нам, откуда они шли, куда они направлялись. У них может оказаться и еда, которой мы сможем найти применение прямо сейчас. Кто знает, возможно, у них найдется и что-нибудь ценное?
Он резко оборвал фразу и вопросительно взглянул на Шеа, покачивая на ладони перед глазами юноши маленький мешочек с Эльфийскими камнями, держа его как приманку перед диким зверем. Шеа с трудом сглотнул и помедлил, неожиданно поняв, что Панамон с самого начала знал, что камни принадлежат ему. Если он ничего сейчас не сделает, то промедление выдаст его.
— Они принадлежат мне. Это мои камни.
— До сих пор? — Панамон Крил по-волчьи оскалился. — Я не вижу на мешочке твоего имени. Где это ты их нашел?
— Мне дал их отец, — быстро солгал Шеа. — Они у меня уже несколько лет. Я их всюду ношу с собой — как талисман. Когда карлики обыскивали меня, они отобрали мешочек с камнями. Но они мои.
Человек в алом костюме слабо усмехнулся и открыл мешочек, высыпав камни себе на открытую ладонь и удерживая мешочек зловещим стальным шипом. Он покачал камни на ладони и поднял к свету, восхищаясь их чистым синим сиянием. Затем он вновь повернулся к Шеа и удивленно вздернул брови.
— Возможно, ты сказал правду, а возможно, ты и украл их. Они на вид слишком дороги, чтобы носить их как талисман. Думаю, мне стоит подержать их у себя, пока я не убежусь, что ты — действительно их законный владелец.
— Но мне надо идти, я должен встретиться с друзьями, — отчаянно заговорил Шеа. — Я не могу ждать, пока ты убедишься, что это мои камни!
Панамон Крил медленно поднялся на ноги и улыбнулся, засовывая мешочек с камнями себе под тунику.
— Это не представляет собой ни малейшей проблемы. Просто скажи мне, где тебя можно будет найти, и как только я проверю твою историю, так сразу занесу тебе камни. Где-то через несколько месяцев я как раз буду по делам на Юге.
Шеа, окончательно потеряв голову от злости, в гневе вскочил на ноги.
— Да ты же просто вор, обычный бандит с большой дороги! — выпалил он, вызывающе глядя тому в глаза.
Панамона Крила неожиданно сразил приступ безудержного смеха, и он, хохоча, схватился за бока. Наконец справившись с собой, он ошеломленно покачал головой; по его широкому лицу текли слезы. Шеа с удивлением глядел на него, не в силах понять, что смешного нашел тот в его обвинении. Даже громадный скальный тролль с равнодушным спокойствием на лице на миг остановился и повернулся к ним.
— Шеа, я восхищаюсь людьми, которые говорят то, что думают, — объяснил незнакомец, все еще весело посмеиваясь. — Тебя трудно обвинить в недогадливости!
Раздосадованный, юноша уже собрался сказать ему что-нибудь резкое, но тут же оборвал свою речь, потому что в его сбитых с толку мыслях вдруг сложились воедино все разрозненные факты. Что делали эти двое странных путников в этих землях Севера? Почему они решили спасти его? Откуда они вообще знали, что отряд карликов взял его в плен? Он моментально понял истину; она была столь очевидна, что вначале он просто не заметил ее.
— Панамон Крил, добрый благодетель! — горько передразнил он его. — Неудивительно, что я тебя так развеселил. Я дал тебе с твоим приятелем очень верное имя. Воры, грабители, бандиты с большой дороги! Вы все это время охотились за камнями! Как низко же ты‡
— Думай, что говоришь, парень! — Человек в алом шагнул к нему, грозно помахивая железным шипом. Его широкое лицо внезапно исказилось от злобы, а неизменная улыбка под короткими усиками вдруг превратилась в злодейскую, и в темных глазах ярко вспыхнул гнев. — Лучше держи при себе, что ты о нас думаешь. Я исходил много дорог в этом мире, и еще никто со мной ничем не желал делиться! А раз так, то и я не намерен никому ничего даром отдавать!
Шеа с опаской отступил назад, боясь, что по своей глупости пересек грань дозволенного в общении с этой непредсказуемой парой. Несомненно, мысль спасти его пришла им в голову чисто случайно, а основной их целью была кража Эльфийских камней у завладевших ими карликов. Панамон Крил был не из тех, с кем можно шутить, и несдержанность в речи на этом этапе игры могла стоить юноше жизни Вор еще секунду злобно глядел на своего испуганного пленника, а затем медленно отступил; его искаженное от гнева лицо расслабилось, а в мелькнувшей улыбке блеснул слабый намек на прежнее добродушие.
— К чему нам с Кельцетом все отрицать, верно? — Он сделал несколько шагов назад и в сторону, а затем резко повернулся к Шеа. — Мы солдаты удачи, он и я. Мы живем за счет своего ума и хитрости — но ведь мы ничем не отличаемся от остальных людей, только разве своими методами. И еще, вероятно, презрением к притворству и лицемерию! Каждый человек — в какой-то степени вор; мы просто старомодны, мы честно признаем, кто мы такие, и нисколько этого не стыдимся.
— Как же вы обнаружили этот лагерь? — помолчав, спросил Шеа, опасаясь еще более рассердить темпераментного вора.