Меч судьбы
Шрифт:
— Ваше Свинское Высочество хочет сказать, что это моя вина?! Ты знал, на что способен твой недобитый наставник, и не предотвратил!
— Если бы не ты, мы бы не встретились, — он повысил голос.
— Если бы не ты, мы бы не встретились! — заорала я. — Тебя в Миргород не звали, Ваше сребролюбие!
— А тебя не звали к больной! — взбеленился он.
Я ответила. Ответил он. Наш разговор мне начинал нравиться.
Ругался он долго, самозабвенно, сломав пару толстенных ветвей и бросив в костер. Мумия оживала на глазах. Я заслушалась. Когда мне надоело выступление местечкового хора, я обняла Севера за шею, прижалась, и шепнула на ухо:
— Спасибо, — и добавила, как можно тише:
— Север, я так хочу по-маленькому!
***
Остаток ночи прошел ужасно. Северу друзья из лесу приволокли кучу ещё теплых тушек, и он всю ночь хрустел костями рядом со мной, казалось, он решил, что, если не съесть угощение, оно оживет и удерет в лес. Он то и дело вскакивал, несся к своему роскошному столу под открытым небом и возвращался ко мне, плюхаясь рядом, не разбирая, где я, а где лежанка из еловых ветвей. Когда он приволок
Разбудил приснившийся под утро кошмар. Я никак не могла вспомнить сон, но настроение было основательно испорчено. Ощущение неотвратимой беды не оставляло, ело поедом. Хотя, куда уж больше… Вейр тоже не искрился весельем, и мы, молча собрав нехитрые пожитки и быстро перекусив сыром с лепешками, отправились в путь. До Славграда оставалось полдня пути.
***
Колокольный звон плыл над городом. Я, как завороженная, смотрела на чудесную картину. Сияли золотом башенки замков над кружевами высоких стен. Зеленые паруса вековых деревьев бороздили равнину черепичных красных крыш, вздымаясь над людской суетой. Облачка голубей кружили над городом. Волшебная огромная камея в оправе из лазурита уютно лежала в излучине Ильмы, самой широкой реки Славнополья. Столица раскрывала объятья, но я знала, что дружественными они не будут. Рядом с королевским дворцом, на фоне которого бледнели другие замки, возвышалась башня. К бабке, то есть ко мне, не ходи, что это и есть вотчина колдовской братии. Свет умирал в отчаянной и безнадежной попытке оживить мрачные стены из верейского мрамора. Черный камень привозили из далеких жарких стран, пуд материала стоил, как половина королевской казны, но колдуны могли себе позволить безумные траты. Жизнь бесценна, а внутри стен из этого мрамора никакие заклинания и волшба не действовали. Приходилось, ежели возникала нужда, применять старые добрые стилеты и яды, так что некое подобие равновесия в Совете колдунов соблюдалось. Внутри башни они были простыми смертными, правда, с невиданным количеством тараканов в голове. В этих стенах никаким аггелам мы не по зубам. Надеюсь, я высплюсь этой ночью, и плевать на то, что это рассадник змей.
Боль всадила меч в живот, повернула острие, раздирая внутренности. Я не могла даже крикнуть, в глазах потемнело, бросило в жар, мне казалось, что плавятся кишки, я успела вцепиться в гриву и обессилено сползла на шею коня. Если Север сейчас обратится в волка, с земли мне уже не встать. Никогда. Вкус крови во рту, алые пятна перед глазами, горячие влажные дорожки слез на лице, боль, терзающая когтями живот, и сильные бережные руки, снимающие меня с седла.
Я лежала в надежных объятиях, прижавшись головой к груди Вейра. Меня нисколько не заботило и совсем не волновало, что я неприлично прижалась к колдуну, угрюмо молчавшему всю дорогу. Север пофыркивал рядом, тревожно кося глазом. Мне было не до столичных красот, тело колотил озноб, боль слепила глаза, дома и улицы казались размытыми серыми пятнами. Торжественный въезд в столицу, можно сказать, состоялся. Вороная недовольно фыркала и пыталась укусить хозяина, вздумавшего взгромоздить ей на спину двойную ношу. Вейр только сжимал крепкие ноги, кобыла вздрагивала и шла быстрее. Каждый шаг по дороге, вымощенной камнем, отдавался мучительной пыткой, выворачивал нутро. Вот и началось, подумала я со странным безразличием. Первый погребальный удар колокола. Сколько их ещё будет, я не знала, но догадывалась, что не так уж и много. Высокие ворота башни тьмы бесшумно закрылись, копыта процокали по двору, и я провалилась в милосердный обморок.
Глава 8
В которой появляется новое действующее лицо и объясняется, кто такие вампиры и что они едят
Я пришла в себя резко, сразу, голова была удивительно ясной, будто я и не теряла сознания. Грудь и руки я ощущала, а вот дальше… дальше я чувствовала только ноги. Пошарив рукой, наткнулась на что-то твердое и ледяное вместо живота. Осторожно, в ужасе от того, что могла увидеть, открыла глаза. Слава Всевидящему! Всего-навсего здоровенный кусок льда, от которого онемело нутро. Боль ушла, но надолго ли? Я и думать об этом не хотела.
"Болит?" — холодный равнодушный голос ворвался в мои горькие думы.
Я уставилась на девушку. Сидя в кресле у моей постели, она читала огромный фолиант, не удостаивая меня вниманием. Левой рукой она неторопливо почесывала Севера за ухом, который, положив морду на подлокотник кресла, жмурился от удовольствия. Короткие взъерошенные белокурые волосы, точеное лицо и соболиные брови вразлет. Чуть вздернутый носик, лисий разрез огромных глаз в тени роскошных длинных ресниц. Черная рубаха с широкими рукавами, украшенная золотистым кружевом, оттеняет кажущуюся фарфоровой бледную кожу. Красотка подняла глаза. Я невольно вздрогнула. Меня изучали, как коновал старую клячу, раздумывая, сейчас пришибить или сама копыта вот-вот отбросит. Мы молча сверлили глазами друг друга, я не могла понять, что же меня так смущало в этом чертовски красивом и правильном лице. Глаза. Холодные глаза разного цвета. Один, как небо в полдень, а другой цвета молодой травки.
— Нет, не болит, — ответила я вслух, невольно отводя взгляд. Гляделки с вампиром для людей, не обладающих силой, обычно плохо заканчивались. Приятного даже для веды мало.
Она закрыла книгу, встала и с кошачьей грацией прошла к столу. Каблуки-стилеты высоких сапог безжалостно прошили медвежьи шкуры. Высокая, тонкая и гибкая, она походила на змею. В своей жизни я лишь пару раз видела вампиров, да и то издали, и теперь во все глаза разглядывала красотку.
Колдуны и жрецы забывали о вражде, когда дело касалось Древних, и совсем не потому, что считали вампиров злом. Настоящие правители королевства видели в детях ночи угрозу своей почти безграничной власти. Королю-вампиру колдуны и жрецы будут нужны, как собаке пятая нога. Нынешней власти угрозы вампиры не представляли. Их было слишком мало, они берегли своих, не вмешиваясь в дрязги и склоки у трона. Древняя раса доживала последние века. Проклятье вампиров заключалась в том, что, вынашивая плод, вампирша теряла способность жить столетия. Пару тысяч лет назад беременность протекала без осложнений, но после Черного мора мир изменился, изменились и вампиры. Жрецы и колдуны забывали о вражде, дружно объединяясь, чтобы помешать в поисках средства, которое могло обезопасить беременность. Им совсем не улыбалось получить армию соперников у кормушки власти. Достигнув по людским меркам тридцати-сорока лет, вампиры оставались внешне такими же до самой смерти. Способность к быстрой регенерации породила легенду, что они нежить, но легенда была правдивой лишь отчасти. Ночной образ жизни, нечеловеческие глаза, пробуждающие воспоминания о седых временах, когда зубы хищника смыкались на горле человека, вооруженного копьем и дубиной, отталкивали людей и вызывали животный страх. Да и упыри сильно подмочили репутацию древних. Простые люди считали вурдалаков и вампиров одной семьей, но мозгов упыря хватало только на то, чтобы выследить жертву и разорвать на куски. Чтобы стать упырем, сначала надо умереть, да и гадостей в жизни натворить столько, что вампиру даже и не снилось. Я хмыкнула. Неупокоенным колдунам была прямая дорожка в упыриное посмертие. Живые мертвецы не знали меры, им нужно человеческое мясо, тогда как вампир питался только кровью, да и вообще умирать ему было не обязательно. На самом деле древние нуждались в человеческой крови только для поддержания умственной деятельности. Вампир, перешедший на овощную диету и мясо животных, в скором времени превращался в то же самое, что ел.
С древними был заключен договор о мирном сосуществовании после беспощадной и яростной скоротечной войны, которая вошла в историю как Гейнорское побоище. Крошечное королевство стерли с лица земли, превратив в огромный могильный курган. Отныне и вовеки веков вампирам дозволялось пить кровь добровольцев, желающих подставить шею или руку под острые клыки. Смертью такая процедура заканчивалась редко, хотя и бывали так называемые несчастные случаи. Вампиры на свою почти бессмертную голову пустили слух, что смена крови продлевает жизнь и дарит молодость. Очередь из желающих избавиться от "неправильной" крови росла год от году. Ощущая в голове и теле необыкновенную легкость после процедуры, укушенные щедро делились с окружающими восторгами и неземными ощущениями. Попасть на прием к "лекарю" стало дорогим и модным удовольствием. Дошло до того, что древние стали вынуждены отказывать жаждущим оздоровиться и омолодиться. Вампиров мало, а желающих пруд пруди.
На сегодняшний день между жрецами, колдунами и иными, к коим относились вампиры, эльфы, холмовики, карлы и перекидыши, установилось хрупкое равновесие. Совет вампиров входил в королевский собор, который решал все вопросы жизни королевства. Вампиры, в основном, предпочитали тайные службы, где могли применять свои таланты телепатии и влияния на людей, но не ради власти, а ради своих пока безуспешных поисков. В военные дела они не лезли, берегли жизни, хотя являлись бесстрашными и смертельно опасными воинами. Один вампир стоил десятка хорошо обученных и вооруженных до зубов солдат. Целью жизни древних являлся поиск эликсира или заклинаний для восстановления способности продолжать род, для чего были нужны злотые. Горы злотых. Экспедиции в дальние страны, редкие артефакты и компоненты для эликсиров требовали огромных денег. И древние пошли туда, где можно озолотиться. Верхушка гильдии купцов почти сплошь состояла из вампиров. Магазины роскоши, лавки артефактов и редких ингредиентов принадлежали древним. В экспедициях и поисках их не могли остановить непреодолимые преграды, не пугала смертельная опасность, они плевать хотели на охранные заклинания, многочисленную стражу и человеческие законы. Поэтому в лавках вампиров можно было найти всё, чего душа пожелает, начиная от молодильного мыла и заканчивая боевым волшебным драконом. Был, правда, и крохотный недостаток. Перед обаянием вампира-торговца мало кто мог устоять. Женам богачей только оставалось заявить разъяренному и иногда разоренному супругу, что их вины в приобретении милой безделушки ценой в целое состояние нет. Несмотря на риск остаться с пустым кошельком, от клиентов отбоя не было. Покупатели стройными рядами шли в лавки за редкостями и древностями, ведь почти каждый из нас в душе игрок, и каждый уверен, что именно сегодня и именно он выйдет победителем в извечной схватке продавца с покупателем. О коллекционерах и говорить не приходится. В омут готовы полезть, и в полымя, и к упырю в пасть ради пополнения своего бесценного собрания.
— Как ты с колдунами уживаешься? — выпалила я.
Вампирша взяла золотой кубок со стола, сделала глоток, и уставилась на меня змеиными глазами:
— Ты же уживаешься.
— Я с ним не уживаюсь, я выживаю.
— Это с какой стороны посмотреть, кто из нас выживает, — ответил знакомый чарующий голос. Я села, сбросив на постель ледяной компресс, и огляделась. В углу комнаты, скрытый полумраком, в кресле сидел Вейр, вытянув длинные ноги и держа в руках кубок.