Меч судьбы
Шрифт:
Пещера была небольшой, сухонькой, её даже можно было назвать уютной. Если ты некромант и тебе по душе уют погоста. Неизвестные мне грибы и плесень освещали комнату ровным синеватым светом, мелкий серый песок похрустывал под ногами, и все бы ничего, но между нами и черным пятном выхода повисло облако.
Сколько их здесь? Сотни? Тысячи? Глядя на эту кодлу, о тех гадах, что сопровождали нас наверху, я вспомнила почти с умилением. Здешние твари шутить, распевать баллады и рассказывать нам сказки явно не собирались, тем более что здесь, в пещерах, для них дом родной. Здесь они во сто крат сильнее.
Вейр задвинул
— Что делать будем, — просипела я пересохшим горлом.
Вейр хмуро молчал, наведя арбалет на нежить. Серо-черная дымка клубилась, меняла форму, безглазые очертания лиц возникали, тая вновь, от водоворота теней несло таким холодом, что у меня застучали зубы, этот холод проникал даже сквозь зачарованную одежку. Казалось, туман размышлял. Какие у аггелов могут быть размышления? Схарчить обоих за раз, или одного оставить на закусить?
— На нас Ольгины амулеты, мы им не по зубам, — сказала я и тут же засомневалась. — Как-нибудь прорвемся…
Дымка явно была голодна, и плевать она хотела на наши амулеты. Вейр молчал, но в его молчании мне почудилось особо молчаливое молчание.
— Вот только скажи, что на тебе его нет! Ты… Ты… Ты!
— Не надо нравоучений, — угрюмо обронил он.
Нет, ну почему, почему мужчины такие… остолопы! Предпочтут помереть легендой, чем признаться, что легенда посеяла меч! Или сломала! Ко всему мы, видите ли, и слушать ничего не хотим! Ну, Вейр, если выберемся из передряги, я тебя научу обереги любить… Нежно.
Дымка подобралась ближе. В ровном, мертвенном свете мне казалось, что на меня безглазо смотрят тысячи лиц. Кошмарных лиц.
Я достала нож.
Север рычал, мы замерли на месте, в отчаянии смотря, как надвигается, наползает чернота. Упав на колени, я поползла по песку, чертя клинком круг. След, который оставлял нож, тут же, на глазах, начал таять. Ёжики мои, это же песок, проклятый песок… Ветер, чих, бросок силы, и круга больше нет.
Нас нет.
Вейр тихим голосом начал читать заклинание. Несмотря на то, что Вейр хрипел и сипел, древнеэльфийский звучал, отражаясь от стен, отдаваясь тихим, мелодичным эхом, стало немного легче дышать, у меня загорелись щеки. Тени замерли, сгустились, я успела дочертить круг, но эта эфемерная защита ненадолго. Тяжело дыша, я встала с колен, отряхнула песок, глянула Вейру в глаза.
Он сунул арбалет за пояс, взял меня за плечи. Смотрел долго, не отрываясь. Сердце замерло, перевернулось, боли я не почувствовала, но внутри меня будто что-то оборвалось.
Я поняла, чего он хочет.
— Нет, не проси, — я отшатнулась.
— Да, — он не отпускал моих плеч, вперившись своими глазищами. — Ты выйдешь, Север укажет тебе дорогу. Ты должна идти, Зоря. Им нужна помощь. Мненужно, чтобы ты выбралась.
Я сглотнула. В горле застрял огромный, ледяной ком. Ольга… Теперь Вейр. И Киннан, Ириэлла. Там, наверху. Не просите меня, не заставляйте делать выбор…
— Должен быть выход, — прошептала я.
— Выхода нет, и ты это знаешь, — проговорил он, не сводя с меня взгляда своих пронзительных светло-серых глаз. — То, что ждет меня, может освободить тебя от смешения сил. Шанс есть. Хоть и крохотный.
Я много чего хотела ему сказать. Что не нужна мне такая жизнь. Что плевать я хотела на смешение. Что,
Ещё чуть-чуть, и они будут рядом, здесь. Север, скаля зубы, стоял перед нами, готовясь дать бой. Дымка клубилось по краю круга, который таял, исчезая на глазах. Лицо заиндевело, пальцы свело от холода, но внутри меня полыхал огонь. Ненависть. Она может убить. Она поможет выжить. Шанс, один на миллион, но это шанс.
— Нет, — сказала я. — Я не сделаю этого.
Я лихорадочно искала выход. "И бери ты пригодную земную оболочку, полдюжины грудных младенцев от чрев проклятых, и драконью сушеную руду". Новорожденных можно заменить, но "подходящее" тело и кровь дракона мне заменить нечем… Но мы, веды, да что там, любая женщина, большие мастера на готовку блюд из компонентов, которых нет под рукой. Неужели же всё, всё кончено? На виске неровно забилась венка. Выхода нет.
— Иди, Зоря. Круг сейчас исчезнет. Иди, — глухо сказал он, сжал ледяными пальцами мои, из которых я так и не выпустила нож.
И вытолкнул меня из круга.
***
Я бреду сквозь густой туман по узкой каменой тропе. Холод и липкая сырость пробирают до костей, под ногами клубится грозовое облако. Безмолвие нарушает лишь карканье ворон и тоскливый плач неясыти. В отчаянии взмахиваю руками, срываюсь вниз, в тяжелое живое и вязкое грозовое нечто. Вспышка молнии, в ядовитом отблеске мелькают безглазые, серые лица, тени тянут ко мне когтистые лапы, раззявив оскаленные рты. Клубы призраков окружают, впиваются ледяными когтями в сердце, я бьюсь, но не могу прорвать вязкий, смертельно-ледяной туман. Тени шепчут, шепчут вкрадчиво, мерзко, от этого шепота у меня волосы встают дыбом, екает сердце, я выхватываю кинжал, который победно сияет льдом, и вспарываю тьму.
Дикий вопль, вопль тысяч разъяренных глоток пронзает тьму, сбивает с ног, но я продолжаю идти, сжав зубы от ярости, разгоняя тени взмахами клинка. Я тебе не по зубам, тьма. Подавишься. Но, их так много, им нет числа, их все больше… И, самое жуткое, я знаю, что там, за дымкой из душ проклятых, меня ждет он.
Он убьёт меня.
***
Рык Севера прогнал морок. Я очнулась, стоя у входа в длинный, узкий коридор, медленно, цепенея от ужаса, обернулась. Я не хотела смотреть на то, что оставила позади, и всё равно смотрела, не в силах отвести взгляд.
Призраки исчезли, словно и не было. Посреди пещеры стоял Вейр. Живой, целый, невредимый. Вот только глаза… Белки налились кровью, черные, расширенные зрачки. Глаза одержимого. Он шагнул ко мне, ухмыльнулся.
— Какое прелестное, невинное тело. В самый раз, — его голос звучал чисто, без хрипов и кашля. Вот только это был уже не Вейр. И не его голос. — Осиная талия, маленькие, крепкие грудки. Так возбуждает, когда их разделываешь отменно заточенным лезвием.
— Ты всегда все портишь, — вмешался другой, женский голос. — Она ведьма, и мы желаем её сердце.