Меч Тамерлана
Шрифт:
Мне осталось только удивленно воскликнуть:
— Ой ли? Удобная?! А какой же силой идти на них, княже? Дружины обескровлены на Куликах и в Булгаре, да вы еще отправляете войско в Литву! Союзники наши также заняты бранью с ляхами и немцами… Кто ныне пойдет на оба Сарая?!
Однако же самообладание и благое расположение духа Владимира Андреевича не оставили:
— Как кто? А как же эмир Булгара Ак-Хозя? Как же вызвавшиеся в поход буртасы, мокша? Эта рать отвлечет силы Тохтамыша в поле — а вы в то время благополучно доберетесь до беззащитной столицы и сожжете ее, вывезя всех мастеров… И, если Господь поможет, Ак-Хозя победит — тогда вы сможете пройти
Я только покачал головой:
— Сказки сказываешь, Владимир Андреевич. Чтобы Ак-Хозя победил в бою Тохтамыша?!
Князь Серпуховский белозубо рассмеялся — практически в голос захохотал:
— Хахахах… Уморил, княже, добро меня посмешил! Уж с каким ты серьезным лицом спросил про Ак-Хозю…
Впрочем, быстро отсмеявшись, Владимир Андреевич заговорил уже куда спокойнее:
— Прав ты, Федор Иоаннович, истинно говорю — прав! Но ты не забывай, что при Ак-Хозе состоит воеводой сам Боброк-Волынский. А при нем пять сотен наших дружинников… В бою он будет главным, а Ак-Хозя — так, общее знамя. Будто Мухаммед Булак при Мамае…
Но я не сдал позиций, несмотря на столь убедительный аргумент:
— Что-то весной Дмитрий Иоаннович ни слова мне не сказал о грядущем походе!
— Так то Дмитрий Боброк и затеял вместе с эмиром Ак-Хозей. Ударить хотят сразу после заготовки сена и сбора урожая. Так что у тебя еще есть время побыть дома три седьмицы… Ну, чуть поменьше. Потом поднимитесь по Оке к Нижнему Новгороду, а там уж спуститесь Волгой до Булгара, встретитесь с Федором Косым и войском эмира…
— Свое согласие я не давал! Пусть Косой оба Сарая и берет, коли вам так приспичило — и вы столь славно все продумали!
Владимир Андреевич только горько усмехнулся:
— У Федора всего пять сотен ратников в поход набралось, слишком мало. У тебя же повольников не меньше тысячи — и сам ты славный витязь да опытный воевода. Так что… Полуторатысячной дружиной ушкуйники, говорят, уже брали Сарай-Берке семь лет назад.
Сменив тон, брат Дмитрия Иоанновича заговорил куда тяжелее, с явной тоской в голосе:
— Федор Иоанныч — ты думаешь, я тебя не понимаю? Молодая жена красавица только дождалась из похода, малой сын растет словно без отца… Но что думаешь, меня самого дома детки да молодая супруга не ждут?! Еще как ждут… И в очередной раз оставлять их в Серпухове — так ведь сердце на куски рвет!
Резкий ответ застыл у меня на губах. Какой же все-таки талантливый переговорщик Владимир Андреевич…
— Но ты пойми: добьем мы сейчас ордынские города, вывезем их оружейников — ведь куда легче Русь вздохнет, вот увидишь! Для наших же детей стараемся, чтобы ига ордынского они никогда не познали! Вот твой сын родился в СВОБОДНОЙ от татар Руси — так неужели ты не желаешь, чтобы и его сын также вырос на свободной земле?
Чепуха… Красиво глаголет Владимир Андреевич, но я знаю историю. Тамерлан уничтожил все центры металлургического и оружейного производства Золотой Орды, помножив на ноль даже воспоминания о былой мощи тяжелой татарской конницы. Да в сущности, после Куликов она вроде бы и не возрождалась. Однако что в итоге — исчезло иго? Нет. Сгинула Орда? Золотая в конечном итоге да, — но среди ее обломков появилась смертельно опасная для Руси Казанская, Крымская орды, да и ногайцы в свое время шороху наводили… Полчища легкой стрелковой конницы были опасны сами по себе. Кроме того, те же крымчаки обзавелись вполне себе современным стрелковым оружием, артиллерией…
Но есть и нюансы. Тамерлан пока ничего не
Да и базу для морских ударов по Крыму в случае агрессии тамошних татар, я также основал. Переместив ушкуйников на Дон на добрую сотню лет раньше, чем в известной мне истории! А то и полторы сотни… Так что первые — и весьма серьезные шаги я уже сделал. Что же теперь — остановиться на половине пути? К тому же, ведь не завтра в поход выступать — а из двух-трех недель, что у меня остались, я выжму каждую капельку счастья от близости с родными!
— Умеешь ведь убеждать… Ну, и каковы силы Ак-Хози?
Владимир Андреевич выдохнул с заметным облегчением:
— Тысяч шесть, а то и семь булгар наберется. Пара тысяч мокши… Ну и буртасов тысячи три. Целый тумен, даже больше! А кроме того, крепкая дружина Боброка…
Я все же не смог удержаться от тяжкого вздоха:
— Вот этот бы тумен — да против ляхов, а? Чего бы сейчас не помочь-то их силой в Литве?!
Князь Серпуховский легонько так вздохнул:
— Ну, во-первых, в Литве сейчас и нашей помощи должно хватить — а в следующем году столь удобной возможности ударить по Сараю может и не представиться. Во-вторых, кто из булгар, буртасов или мокши вообще в Литву пойдет? Мы основали их союз против татар, а не ляхов, немцев да мятежных сыновей Иулиании Тверской… Разбегутся по дороге — а те, кто останутся, будут грабить всех, кого встретят на Руси. Ну, уж нет, пусть погаными займутся…
— Поверю. Ну, а каковы силы Тохтамыша — хотя бы примерно?
— Тумен… Полтора от силы. Но это если успеет собрать и привести к Сараю-Берке. Есть возможность разбить его отряды и по очереди!
Я усмехнулся:
— Тогда чего ждать осени? Пойдем в поход сейчас, пока еще Тохтамыш действительно не успел собрать войско!
Владимир Андреевич только покачал головой.
— До конца серпеня никто никуда не пойдет — ни мокша, ни булгары. Серьезно, тебе выходить в последнюю седьмицу месяца, не ранее… Как раз поспеешь к сбору. Так что две с половиной седьмицы у тебя действительно есть дома побыть.
Я благодарно кивнул, мысленно смиряясь с тем, что жену и сына вновь придется оставить — но хотя бы времени с ними проведу побольше, чем перед походом на Порто-Пизано. После чего, спохватившись, уточнил:
— Погоди. А сколько ты уже ждешь меня в Ельце? Неужто сам Владимир Андреевич Храбрый ко мне послом отправился от великого князя?!
Брат Дмитрия Иоанновича как-то невесело усмехнулся:
— А все ж таки прозорлив ты, друг мой Федор… Прибыл я со своими дружинами к Олегу Иоанновичу да Даниилу Пронскому. А пока те собирают свои рати в поход, направился и в Елец, посмотреть, как у тебя здесь… Думал, оставлю гонца, да вернусь — но тут весть дошла, что сам князь Елецкий возвращается со дня на день. Вот, решил задержаться, покуда время есть — да переговорить с тобой лично… И попросить сотни четыре казаков конных.