Меч Тьмы
Шрифт:
— Я отношусь к тебе очень серьезно, Керриган. Я точно знаю, на что ты способен, — она смело накрыла его руку своей и притянула еще ближе к своему горлу. — Но и я тоже не та женщина, которая будет жить в страхе. Если ты собираешься убить меня, так давай, или никогда больше не угрожай сделать это.
Керриган был ошеломлен ее мужеством. Темная часть его хотела убить Сирен только потому, что она озадачивала его. Убить ее из-за слабости, которую она обнажила внутри него.
Но другая часть...
Он
— Сделай это, — смело подначивала она. — Я знаю, что ты перерезал горло очень многим.
Это было правдой. Он делал так тысячи раз. Никогда не испытывая угрызений совести. Не чувствуя ничего.
Но сейчас он что-то ощущал. Злость, желание, и другие чувства, которые не мог даже распознать.
Убить ее и покончить с этим.
И все же он колебался.
Сирен подготовилась к худшему. Она видела жар в его красных глазах. Жар, который говорил, что он ненавидит ее, но при этом там было что-то еще.
Внезапно лезвие прижалось ближе. Так близко, что она не понимала, как оно не порезало кожу на ее горле. Она хотела сглотнуть, но знала, что если сильнее вздохнет, то кинжал ранит ее.
Возможно Керриган и убьет ее после всего.
Ну и пусть. По крайней мере, все закончится и она больше не будет бояться.
Глубоко в горле Керригана зародился рык, звук дикого животного, готовящегося убить.
На мгновение его рука сжалась на ее плече, а затем он отбросил кинжал в сторону и с яростью сжал девушку в объятьях. Его губы обжигающе клеймили ее. Закрыв глаза, Сирен вдыхала его мускусный запах, пока он исследовал каждый дюйм ее рта своим языком.
Она плавилась от жара этого поцелуя. От ощущения его рук, обнимающих ее.
Керриган отстранился, чтобы посмотреть на нее обвиняющим взглядом.
Чувствуя облегчение от того, что она все еще жива, Сирен потянулась, чтобы разгладить его хмурый лоб.
— Значить больше не будет угроз в мою сторону. Ты так решил.
Его взгляд стал жестче.
— Ты не указываешь мне.
— Нет. Но ты сделал свой выбор, милорд, а я прослежу, чтобы ты следовал ему.
Он так быстро отпустил ее, что девушка едва удержалась на ногах.
— Ба. Да ты...
— Глупышка, — закончила она за него. — И я мышка. Но я не какое-то непонятное существо, чтобы без уважения топтать меня. Я человеческое существо, лорд Керриган, и ты будешь относиться ко мне как к таковому.
Он скривил губы.
— Ты — крестьянка, а я — Король. Это дает мне полный контроль над твоей жизнью.
— И ты выбрал проявить Королевское сочувствие. Ты пощадил мою жизнь сегодня и спас ее прошлой ночью.
Тем не менее, отрицание горело в его обсидиановых глазах.
— У меня нет ни сострадания, ни уважения к жизни, человеческой или любой другой, это же относится и к тебе.
Она пропустила мимо ушей его возражения.
— Я не верю тебе.
Его глаза снова загорелись красным.
— Поверь, девчонка. Когда мне было десять, я убил собственную мать и не ощутил ничего, кроме облегчения в тот момент, когда мои руки обагрились ее кровью. Так что если ты ожидаешь, что я буду оплакивать твою кончину, подумай еще раз.
Но он почувствовал что-то, когда ударил ее. Она видела это своими глазами. Слышала своими ушами.
И он не позволил ей просто умереть.
— Почему ты убил свою мать?
Его лицо стало непроницаемым.
— Я уже не помню причину. В то время мне это было не важно.
Сирен склонила голову, когда кое-что поняла о нем.
— Ты знаешь, что смотришь вниз и влево, когда лжешь?
Его взгляд снова метнулся к ней.
— Я не лгу.
— И все же по своему собственному признанию ты именно лжец.
Его гнев был настолько сильным, что даже воздух вокруг него затрещал от излучаемой им силы. И тем не менее, мужчина даже не двинулся в ее сторону. Он просто стоял и смотрел на девушку.
— Прочь с моих глаз, мышка.
Внезапно Сирен обнаружила себя в большом зале наверху всего в нескольких футах от Блэйза. Тот повернулся к ней и приподнял брови, которые выгнулись еще выше, когда Керриган не присоединился к ним.
— Вызвала его гнев, верно? — спросил Блэйз.
— Вроде бы, да. Кажется у меня большой талант к этому.
Он рассмеялся.
— И ты все еще жива. Удивительно. Ты — единственная из моих знакомых, кто когда-либо делал это.
Это совсем не утешало.
— Почему он так злится на все?
Блэйз пожал плечами.
— Это удобная эмоция. Он понимает гнев. Другие чувства ему не знакомы и сбивают с толку. Ты можешь злиться и довольствоваться только этим. Но ощущение чего-то иного, более нежного... делает тебя уязвимыми.
Блэйз был намного мудрее, чем казался. Его слова напомнили ей то, что могла бы сказать ее мама.
— Он всегда был таким? — спросила она.
— Да, по большей части. Когда Моргана отыскала его и перенесла в Камелот, он был в ужасе. Я мог это почувствовать. Но он никогда не показывал им этого. Он был таким же, как и сейчас. Животным, которое злили те, кто стремился причинить ему боль. Так что он нападал до тех пор, пока никто больше не осмеливался бросить ему вызов.
Дрожь пробежала по спине Сирен, когда он описал Керригана теми же словами, которые, как она помнила, произнесла ее мама в день, когда они нашли волка. Возможно ли, что Блэйз узнал ее воспоминания?