Меч Тьмы
Шрифт:
Завтра все будет по-другому. Завтра Моргана встретит их и он будет слаб.
У Сирен будут ее силы, но никакого опыта по управлению ими. Единственная их надежда была в руках ворчливого горгульи, причем нельзя было ручаться предаст он их или нет.
Проклятье. Как бы он хотел иметь возможность перенести их в какое-то место подальше отсюда. Туда, где не было бы ни Морганы, ни магии.
Его жизнь всегда была полна желаний.
Верно. Желание большего привело Керригана к тому, что он оказался здесь с Сирен. Оно привело его к ней.
А завтра, оно будет тем, что скорее
Ты изменился еще до того, как инициировал ее.
Это была правда, и он знал об этом.
Увлечение ею стало его слабостью. Она сделала его уязвимым, и без сомнения Моргана уже знала, что это была его Ахиллесова пята. Если Керриган допустит один неверный шаг, один крошечный просчет завтра, Моргана победит, а он умрет.
Глава 13
Керриган провел ночь, лежа в постели с Сирен. Демон внутри него хотел покинуть ее, но мужчина — нет, и именно к этой своей части он прислушивался. Его меч висел на стене над головой, а их обнаженные тела сплелись под покрывалами.
Его тело болело от нападений на щит, и даже сейчас он мог слышать горгулий и драконов снаружи, пытающихся пробиться через него. Он надеялся, что завтра уже будет свободен от этого.
Не обращая внимания на звуки, доносящиеся снаружи, Сирен прижалась к его груди и спокойно спала, пока он играл с шелковистыми прядями ее волос. Ее дыхание щекотало грудь Керригана и заставляло сосок морщиться при каждом выдохе.
Он знал, что должен будет уйти, и не собирался пускать это маленькое создание в свое высохшее сердце.
Никому никогда нельзя доверять. И все же она наполнила его неведомыми эмоциями, которые не были жестокостью или холодом. И лежа с ней в своих объятьях Керригана одолели еще более необычные мысли.
Он представил ее, держащей их малыша... заботящейся о нем.
В своих мыслях он мог увидеть себя торговцем, работающим в собственной лавке, и ее рядом, пока их дети бегали вокруг, смеясь и играя. Он мог увидеть солнечный свет падающий через широкое окно и блестящий в светлых волосах младшей дочери, пока та смеялась и пыталась поймать лучик своими пухлыми ручками.
Сладкий голос Сирен, хвалящий успехи их дочери, достиг его ушей.
— Ох, ты просто ненормальный, — выдохнул Керриган, прогоняя эти изображения. Какой безвкусный сон. Торговцы и крестьяне были пешками. Они были дураками и нищими.
Он же был Королем. Конечно, Королем проклятых, но тем не менее Королем. И мир лежал у его ног.
Его коронация проходила в крови и огне. И если честно, ему это нравилось. Он не хотел быть добрым и сострадательным. Беспощадность была единственным, что служило хорошую службу человеку. Слабые страдали, пока сильные брали то, что они хотели.
И он был сильным.
Он никогда больше не будет жалким крестьянином и вором, которого все высмеивали и унижали. Те дни давно прошли и никогда больше не вернутся. Он позаботится об этом.
Керриган почувствовал, как тепло окутало его тело. В его глаза вернулся огонь. Откинув голову назад, он ощутил, как магия снова течет через него, словно охлажденное вино вливаясь в каждый уголок его души. Да, он был грозным и несомненно собирался таким и оставаться. Сила была всем, что уважали в этом мире и в Камелоте. А он был сильнее других.
Вернув себе решимость, он выбрался из-под Сирен и облачился в броню.
Отказываясь смотреть на нее, мужчина снял Калибурн со стены и закрепил на бедрах. Время для слабости прошло. Он приятно проведет какое-то время с Сирен и убедится, что его ребенок не пострадает. Но в конце концов ему придется вернуться к тому, кем он был.
Король плохих ребят. В его мире не было места для супруги. На вершине было место только для одного человека, и это был он. Керригану не нужна была Сирен и ее жалкие эмоции, привязывающие его к ней. Все, что ему было нужно, — его меч и его магия. А остальное — к черту.
***
Сирен вздохнула, когда ей начал сниться славный, теплый день из ее юности, еще до того, как она стала ученицей. Ее мама нашла работу у портного в маленькой деревушке в Йоркшире.
Пока мама работала, Сирен играла в поле, недалеко от домика женщины, присматривающей за ней. Она была одета в бледно-зеленую рубаху, которую мама вышила золотыми драконами вдоль подола.
Это была ее любимая домашняя одежда.
Откинув голову назад, девочка кружилась по полю, наблюдая, как красивое голубое небо кружилось и кружилось вместе с ней.
— Сирен?
Она прервала игру при звуке мелодичного голоса своей матери. Почувствовав головокружение, Сирен слегка покачнулась.
— Да, мама?
Как только ее мама подошла ближе, а головокружение прошло, она поняла, что больше не была маленькой девочкой. Она была взрослой женщиной.
Самой собой.
Остановившись перед ней, мама откинула волосы с ее лица, нежно улыбнулась и поцеловала в лоб.
— Ты сильно изменилась, мое маленькое сокровище.
Ее накрыла обжигающая волна горя, когда она снова услышала благословенный голос своей мамы. Слезы навернулись на глаза.
— Я скучала по тебе, мама.
Губы матери дрожали. В отличие от Сирен, ее мама была одной из самых красивых женщин. В волосах темно-русого оттенка мелькали медово-золотистые пряди. Будучи ребенком, Сирен часами расчесывала волосы своей мамы перед сном, прежде чем женщина заплетала их. Ее волосы всегда пахли весенними цветами и были мягче самого лучшего шелка. Сейчас эти драгоценные воспоминания переполняли девушку и отзывались болью до самой глубины души.
— Я тоже скучала по тебе, моя Сирен, — проговорила ее мама нежным голосом. — В тишине небес, где я сейчас нахожусь, я иногда слышала, как ты шептала мне, — в ее чертах отразись собственная боль и горе, когда она обняла ладонью щеку Сирен. — Много раз я хотела ответить тебе, но не могла. Но ты никогда не была одна, моя драгоценная доченька. Никогда.