Меч в ножнах из дикой сливы

Научный редактор Сергей Дмитриев

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Рассказывают, что некогда в мире не было ничего, кроме плоской и бесплодной земли, омываемой водами холодного сонного океана, и небо нависало над унылой равниной, безмолвное и равнодушное, незнакомое ни с золотом солнца, ни с серебром луны, ни со звездными россыпями. Так было, пока однажды не грянул гром, не раскололось небо и не явился в струях проливного дождя Водный Дракон Шуйлун. Тогда грянул гром в другой раз, разверзлась земля, и из трещины вырвалась во всполохах огня Хо Фэнхуан, пылающий Феникс. Встретились они ровно посередине между небом и землей; от радости этой встречи пришла в мир божественная энергия ци, соединившая начала инь и ян, вдохнувшая жизнь в сушу и океан. Покрылась до того бесплодная земля травой и цветами, поросла деревьями и кустарниками, зашумела голосами птиц и зверей; проснулся океан, резво побежали в него могучие реки Дацзиньхэ и Тунтяньхэ [1] ; и в огне, и в земле, и в воде, и в воздухе зародились большие и малые духи, и первые люди вскоре ступили в оживленный Шуйлуном и Хо Фэнхуан мир.

У божественных владык родилось семеро сыновей: Лазурный Дракон Цан Лун, Красная Птица Чжу Цюэ, Белый Тигр Бай Ху, Черная Черепаха Сюань У, Летучая Рыба Фэй Юйфу, Жемчужный Дельфин Чжу Хайтунь и Желтый Журавль Хуансэ Хэ – и одна дочь, Голубой Феникс Луань-няо. Сыновья изучали пробужденный мир со всем рвением, учили людей читать письмена на земле и в облаках, слушать духов всех стихий и говорить с ними. Со временем наиболее одаренные и стойкие из людей обрели особые способности, позволяющие чувствовать энергию, пронизывающую мир, парить в облаках и повелевать стихиями. Называли их сянь, бессмертными, ибо срок их жизни продлевался намного по сравнению с обычными людьми [2] , или заклинателями – за их необычайную силу.

Сыновья божественных владык поделили между собой пробужденную землю, и каждый увел за собой приглянувшихся ему сяней. Так возникли семь Великих кланов. Единственная же дочь Дракона и Феникса, прекрасная Луань-няо, осталась с простыми людьми, помогая им в мирной жизни, и пела так чудесно, что они забывали все невзгоды и печали.

Шли века, золотые волны омывали цветущие лотосы, а лепестки зимней сливы уплывали по красной воде [3] ; сянь все так же правили своими землями, и страну их стали называть Жэньсяньго – страной стремящихся к бессмертию заклинателей.

Однако как луна, прибыв, убывает, как вода, заполнив емкость, переливается через край [4] , так и миру однажды приходит конец. Может, тесно стало заклинателям в своих землях, позавидовали они собратьям на пути совершенствования – ведь кажется, что у соседа и похлебка вкуснее, и цветы в саду пышнее; может, захватило их желание большей власти и могущества; а может, и вовсе вышли из равновесия темное и светлое начала, затмила разум сяней исказившаяся ци – теперь уже не узнать, как не узнать и имен тех, кто первым обнажил клинки не ради постижения искусства, а для убийства. Известно лишь, что война была долгой и кровопролитной.

Каждый клан славился своими боевыми техниками и заклинательскими умениями, никто не желал уступать и смиряться – тщетно божественные покровители пытались усовестить своих подопечных. Так и продолжалось, пока не случилось страшное: чудовищный взрыв сотряс небо и землю, вышли из берегов реки, огненный дождь пролился с небес. То позабыл о благодарности и чести один из кланов: стремясь получить преимущество в войне, его заклинатели осмелились призвать своего божественного покровителя против воли того, заполучить его силу и могущество, пленить сына владыки Небес и сделать своим орудием.

Не стерпели этого другие кланы, не стерпели и братья плененного бога; но даже совместными усилиями не смогли сдержать всю высвободившуюся мощь. Больше всего пострадали от нее горы на границе Жэньсяньго, где сходились владения кланов Чу Юн и Цинь Сяньян, но затопило и несколько населенных долин, многие города были разрушены. Тогда уставшие от сражений и бедствий простые люди собрались и восстали против сяней, что когда-то поклялись оберегать их, но истощили земли войной; и было их так много, что устрашились заклинатели, и без того мучимые чувством вины перед людьми и богами. Верно ведь говорят: государь – что лодка, а народ – как вода: может нести, может и утопить.

Созвали главы кланов срочный совет и вынесли единогласное решение: остановить войну и впредь решать вопросы мирно. А чтобы никто в дальнейшем не осмелился нарушить договоренность, обратились они к народу с просьбой найти среди своих рядов человека, готового стать беспристрастным судьей и блюсти отныне порядок и закон между кланами. И был избран народом Чэнь Миншэн, названный мудрым, признавший главную вину за кланом Цинь Сяньян – их земля понесла наибольший урон, и их, жителей предгорий, считали более всего охочими до чужих владений, где зимой не клубятся холодные туманы, а летом не бушуют грозы.

Все кланы согласились поставить печати под договором о прекращении войны на условиях Чэнь Миншэна и признать его право судить их; все, но не Цинь Сяньян. Они настаивали на своей непричастности, не желая мириться с решением избранника народа, и обвиняли в бедствии соседний клан Чу Юн. Их словам, однако, никто не внял, и заклинатели Цинь Сяньян, не желая нести наказание, бежали в далекие западные горы. Никто не решился следовать за ними – ведь никто не знал эти неприветливые каменные громады лучше, никто больше не мог долго выдержать их суровые условия. След Цинь Сяньян затерялся среди глубоких ущелий и бурных рек.

Из семи великих кланов осталось лишь шесть.

Ослабленные бесконечной войной, напуганные страшными бедствиями, лишившиеся защиты оскорбленных божественных покровителей и измученные чувством вины перед народом, заклинатели все более вверялись Чэнь Миншэну и сами не заметили, как его власть укрепилась настолько, что из судьи он провозгласил себя императором – а народ, более не доверявший заклинателям, охотно поддержал его.

Теперь каждый вновь избранный глава клана приносил императору мофа шиянь [5] – особую клятву повиновения, нарушение которой грозило смертью и ему, и его подчиненным; с течением лет забылись и слава, и правда былых времен; жила в народе лишь память о том, как оступились некогда заклинатели. Не стало более земли Жэньсяньго, именовали ее теперь Жэньго – «Земля людей».