Меч в рукаве
Шрифт:
По обоюдному согласию сторон, первые переговоры между «братьями по разуму» было решено провести в закрытом порядке, и трансляция из зала заседаний прервалась сразу же, как только представители сторон расселись по местам. Телевизионный экран над входом продолжал оставаться включенным и из того обрывка репортажа, который успели продемонстрировать собравшимся на набережной людям, можно было заключить, что Сатиров в зал заседаний не допустили – они были оставлены в холлах и коридорах усиливать ряды агентов секретной службы. Вышедший на связь после начала переговоров Джейкоб вскоре это подтвердил.
Си-эн-эн раз
Лицо Гавриила сохраняло бесстрастность, но Мефодий все же уловил, что смотритель походит сейчас на непонятно почему проигравшего забег чемпиона мира. В глазах Гавриила стояла досада, а также желание тут же, не сходя с беговой дорожки, взять немедленный реванш.
Действительно, хоть и с трудом верилось, но ведь и впрямь выходило так, что Совет смотрителей не контролировал сейчас ситуацию, однако любой ценой стремился все вернуть на свои законные места.
Гавриил постоянно получал от Джейкоба информацию обо всем, что происходило за стенами зала заседаний, – в отличие от изгнанных журналистов. Глава Совета легко мог пронзать слухом его звуконепроницаемые стены.
– Они рассказывают о себе, – вкратце оповещал Гавриил Исполнителей о том, что сообщал ему Джейкоб. – Плетут какую-то полуправду: дескать, их цивилизация развита настолько, что уже не нуждается в планете; их способность перемещения в космосе оттачивалась эволюцией миллионы лет; они не питаются материальной пищей… Надо же – у них там космическая демократия! Кто бы мог подумать! А наш Нептун – сенатор! Опять этот бред про объединение миров… А вот это интересно – вопрос о рефлезианцах, то есть, надо понимать, о нас с вами… Нет, какие же мы с вами мерзавцы – уничтожили уже столько мирных планет!.. Наши черные корабли бороздят просторы Вселенной и разрушают все на своем пути!.. Опять о коварстве рефлезианских шпионов… Генсек пообещал немедленно создать комиссию по нашей проблеме и – надо же! – соответствующую службу по борьбе с рефлезианским шпионажем! Так, это ерунда… Это тоже… Ага, вот: разговор о новых технологиях, которыми наш Нептун хочет одарить землекопа. Обещает непременно сделать это, как только решится вопрос об их статусе и правах на Земле. А они не такие простаки, эти наши миротворцы, не такие простаки…
Причина, по которой Джейкоб не спешил отдавать приказ к атаке, была понятной. Всем находящимся внутри и снаружи здания землекопам надо было дать время немного прийти в себя, снять напряжение и ослабить бдительность. Пара часов размеренных переговоров должна была убедить и юпитерианцев и землекопов в отсутствии какой-либо «рефлезианской» угрозы.
Хоть Мефодий и принял не
– Держись все время за мной, усвоил? – И, дождавшись от Мефодия кивка, продолжил: – Будешь страховать меня со спины. Куда я, туда и ты. И берегись, если опять отправишь меня на подготовку отопительного сезона! Тогда уж точно никакими плюшками не откупишься…
Уверенность наставника перед предстоящим штурмом хоть и не могла считаться дурным примером, однако оказалась достаточно заразительной. «В конце концов, – рассудил Мефодий, – коли назвался клизмой, так будь добр, полезай в задницу… Виноват, смотритель Гавриил!»
– Ничего-ничего, – отозвался тот. – Раз шутишь, значит, контролируешь себя, а это главное.
И все же, настроившись на бой, Мефодий очень не хотел, чтобы на его пути оказалась Афродита – единственная слабость, которую новобранец так и не смог в себе подавить.
Череда совершенно фантастических, по мнению землекопа, шоу, что обрушилась на него в последнее время, похоже, кончаться не собиралась, и шоу эти, почти как в известной песне группы «Квин», все продолжались и продолжались.
Не успел еще землянин прийти в себя от двухнедельного третирования его таинственным орбитальным Объектом, как из глубин Вселенной на его голову свалились всемогущие родственники. Родственники готовы были без проволочек признать свое родство с землянином, до этого момента считавшим себя брошенным на произвол Космоса сиротой-беспризорником. Радость братания омрачало лишь одно: известие о наличии дома у младшего брата стаи мерзких крыс – рефлезианцев, в которых старший брат тут же не преминул натыкать младшего носом. Однако крыса такое к себе обращение терпеть не собиралась, да и вообще отказывалась называться крысой…
Штурм начался вечером, незадолго до ранних октябрьских сумерек. Переговоры как раз находились в самом разгаре и ввиду крайнего дружелюбия сторон характер носили более чем конструктивный. Толпа вокруг Ассамблеи заметно поредела, и отдавить кому-либо ногу можно было уже только преднамеренно. Те, кто покидали набережную, придерживались практически одинакового мнения: самое интересное уже позади, представлением они насладились сполна, о результатах переговоров можно будет узнать и по телевизору, а потому сейчас как никогда своевременно будет посетить ближайший бар и отметить Великое Космическое Единение глотком чего-нибудь согревающего.
Все же примерно половина встречавших продолжала упорно стоять возле парадного входа в зал Генеральной Ассамблеи в надежде, что снова станут свидетелями чего-нибудь экстраординарного.
И терпение их было вознаграждено с лихвой! Спокойно стоявшие бок о бок с ними обычные граждане – пожилые и не очень, различные по статусу и оттенку кожи – вдруг ни с того ни с сего не сговариваясь взмыли в воздух, чем несказанно напугали окружающих. Очутившись над толпой, летуны разом устремились по направлению к солдатам, что выстроились в цепь по периметру здания ООН.