Меч в рукаве
Шрифт:
Последние члены Ассамблеи покидали зал через запасные выходы, довольно грубо выталкиваемые агентами секретной службы. Миротворцы же столпились возле трибуны, и их агрессивный настрой говорил о том, что сегодня они готовы активно обороняться, а не отступать, как обычно.
– Джейкоб! – прогрохотал басом Нептун, едва только увидел вспыхнувшее тело Сатира и появившуюся в дверях плечистую фигуру Главы Совета. – Какая честь для нас!
– Ваш парламентер плохо понял наши требования? – поинтересовался Джейкоб и посмотрел на Афродиту, которая одарила его презрительным взглядом.
– Мы прекрасно поняли ваши требования, уважаемый
– Я отменяю переговоры! – заявил Джейкоб. – И даю вам последний шанс уйти без кровопролития!..
Гравиудар Нептуна хоть и был предсказуем, однако Глава Совета все равно едва не пропустил его. Кинувшись в сторону в последний момент, Джейкоб тут же ударил встречным….
Физика гравиудара сходна с физикой ударной волны обыкновенного взрыва, разве что распространяется не во все стороны, а в строго определенном смотрителем либо небожителем направлении. Само собой, что и разрушительная сила у гравиудара соответствующая…
Столкновение разнонаправленных сил, к тому же столь неудержимых, не могло обойтись без последствий. Не сумев преодолеть друг друга, оба гравиудара последовали по пути наименьшего сопротивления – в данном случае к потолку.
Эта битва в фойе здания ООН запомнилась Мефодию надолго. И хоть после памятной стычки с подручными Титана в Рогове он смотрел на подобные вещи более хладнокровно, все равно – одно дело уносить ноги от небожителей и обороняться, а другое – сознательно вступать с ними в бой, зная, что они уносить от тебя ноги вовсе не намерены.
Добрая пара сотен слэйеров была материализована практически одновременно, и от этого, как показалось Мефодию, в фойе стало заметно светлее. Сразу же, едва Сатиры перешли в нападение, смотрители взлетели под потолок и оттуда стали осуществлять воздушное прикрытие Исполнителей внизу. Все это чем-то походило на Антарктическую битву в миниатюре, воспоминания о которой были заложены Мефодию в память.
Это только на античных фресках Сатиры изображались толстыми и кривоногими; реальные же их прототипы неуклюжестью отнюдь не страдали. И хоть по сравнению с Исполнителями было их всего ничего – каких-то два с половиной десятка, – бились они яростно и вполне достойно.
Несколько малоопытных Исполнителей лишились голов в первые же мгновения схватки. Ладони Сатиров обладали такими длинными пальцами, что обхватывали человеческую голову целиком и сворачивали ее, как колпачок на бутылке шампуня. А ловкость Сатиров, несмотря на их кривоногость, была и вовсе невообразимая. Даже лишившись трех конечностей, Сатиры выделывали на оставшейся такие смертельные пируэты, на какие не отважились бы и шестирукие Бриареи.
Совладать с Сатирами можно было только грамотно скоординированной атакой. На помощь смотрителей особо рассчитывать не приходилось – из-за царящей в фойе свалки их гравиудары оказывались небезопасны для своих, а потому если и применялись, то лишь тогда, когда кто-нибудь из врагов подпрыгивал под самый потолок.
Помня наказ Мигеля, Мефодий оставался у него за спиной и, держа слэйеры на изготовку, всюду следовал за наставником, который с Роберто и Александром организовал слаженную боевую команду. И несмотря на то, что Сатиры шли просто нарасхват, им все же удалось отхватить себе одного в персональное пользование.
Сатир
Но над ним уже коршуном завис Гавриил. Боясь попасть гравиударом по своим, смотритель просто врезал каблуками Сатиру по спине. Юпитерианца развернуло в полете и швырнуло обратно наземь – прямо к ногам Мигеля. Мастеру упускать такую возможность было несолидно, поэтому не успел еще Сатир удариться об пол, как изогнутые арабские клинки Мигеля заходили по нему, словно овощерезка. Сатир лишился левой ноги и половины правой руки за долю секунды, но все-таки умудрился при помощи оставшихся конечностей перебросить свое тело через Мигеля и упасть чуть ли не на голову Мефодию. Времени на хороший замах не оставалось, поэтому он совершил короткий выпад и пришпилил разбрызгивающего вокруг себя буро-зеленую кровь Сатира к полу…
…И тут же получил удар длинной лапой по лицу, однако на ногах устоял и для верности всадил в него второй слэйер.
Мигель, Роберто и Александр распластали пойманного Мефодием Сатира на куски за считаные секунды. Разрубленное тело небожителя вспыхнуло с яркостью электрической дуги и оставило после себя лишь жженые пятна сгоревшей как смола крови.
Едва пожравшее останки Сатира пламя угасло, Роберто указал слэйером на следующего вражеского «пехотинца» – тот сопротивлялся намного яростнее и уже успел сократить группу смотрителя Рашида почти наполовину. Сам Рашид метался поверху и никак не мог поймать противника «на мушку», поскольку Сатир все время перемещался между его людьми и мешал не только прицелиться, но и скоординировать действия Исполнителей.
Помощь команды Гавриила оказалась весьма своевременной и позволила поредевшим Исполнителям Рашида оттеснить Сатира в угол. Потеряв пространство для маневра, Сатир кинулся на стену и, цепляясь длинными пальцами за стыки плит, довольно резво покарабкался к потолку. Однако эта отчаянная выходка Сатира уже не спасла. Поймавший его на полдороге Рашид намертво «прибил» гравиударом небожителя к стене, а подскочивший Гавриил гравиударом в голову довершил дело. Обезглавленный Сатир отлип от стены и полетел вниз в окружении осколков мрамора.
Количество Сатиров медленно, но сходило на нет. Схватка в фойе обещала завершиться исполнительской победой, и некоторые смотрители уже полетели в глубь здания, расчищая коридоры от засевших там небольших групп охраны. Жалкие остатки Сатиров предприняли попытку отступления в сторону зала заседаний. На плитах фойе кое-где еще сопротивлялись лишенные конечностей их собратья, но пощады калекам никто дарить не собирался, разве что в виде скорейшего избавления от мучений…
Пол под ногами Мефодия дрогнул так, что мраморные плиты подпрыгнули и снова легли на место. Можно было подумать, что в здание угодила бомба, однако кто мог отважиться бомбить ООН – неизвестно.