Меч

Андрижески Дж. С.

— Разве это не значит, что ты просто убьёшь меня? — спросила я.

Он не ответил, но я видела, как его подбородок напрягся.

В итоге мне пришлось отвернуться. И у меня не осталось сил для словесных поединков с ним. Уже нет.

— Ревик, — позвала я наконец. — Пожалуйста, останься со мной. Пожалуйста.

Он не ответил. Я даже не знаю, услышал ли он меня.

Я пыталась решить, что сказать теперь, что сделать, когда осознала, что его свет начал меняться. Прошла буквально секунда, и я посмотрела на него, задержав дыхание.

В

этот раз он посмотрел на меня в ответ. Я увидела, как его глаза почти увлажнились, а потом затуманились.

На мгновение я увидела, как он складывает всё воедино.

В его глазах явственно проступило понимание. Прямо перед тем, как его взгляд метнулся к пустому стакану, который он всё ещё сжимал в одной руке.

Страх пронёсся по моему свету.

Прежде чем он успел позвать остальных, я стиснула его aleimi щитом, отрезав его от остальной конструкции.

Я увидела в его глазах неверие.

Оно быстро превратилось в нечто иное.

Там стояла ненависть. Столь сильная ненависть, столь переполненная жестокостью, что я вздрогнула. Он протянул одну руку, уже двигаясь медленнее, словно проталкивался через некую субстанцию гуще воды. Он схватил меня за плечо. Его пальцы впились так крепко, что причиняли боль.

Я держала вокруг него щит — чем крепче его ладонь сжимала мою руку, тем крепче становился мой щит.

Его свет бил по щиту. Даже едва оставаясь в сознании, он ударил так крепко, что перепугал меня до полусмерти. Я осмотрелась по сторонам, но никто из видящих сейчас не смотрел на нас. Никто не почувствовал его попытки дотянуться до них сквозь щит.

Он продолжал бить по моему свету, но его атаки уже начинали слабеть. Он нанёс последний, резкий, интенсивный удар, такой сильный, что все моё тело задрожало.

Мой щит каким-то чудом выстоял.

Если бы он понял хоть на несколько секунд ранее…

Но сейчас я не могла об этом думать.

Его глаза закрывались. Хватка его ладони на моём плече ослабла.

Я чувствовала, что он всё ещё борется с этим, но я добавила в его бокал столько транквилизатора, что хватит свалить с ног двух лошадей. Столько, что я боялась, как бы не убить его — или не погрузить в кому. Опустошив шесть дротиков, которые Врег и остальные использовали при мне, когда мы вломились в тот день в помещение с главным процессором, я поместила их содержимое в закупоренную бутылочку и засунула её в карман куртки больше недели назад.

Я была уверена, что они обыщут меня перед полётом, но они этого не сделали.

Очевидно, в их глазах я не представляла такую уж большую угрозу — по крайней мере, с Ревиком на борту.

Я знала его. Я знала, что нормальной дозы будет далеко не достаточно. Они сказали мне, что когда ему как разведчику вводили транквилизаторы, ему приходилось подбирать специальные дозировки. И это было ещё до того, как он вернул ту его часть, которая была Сайримном.

И в любом случае, если доза окажется слишком большой, то обеим нашим проблемам пришёл конец.

А если серьёзно, то вместе с тем пришёл конец многим проблемам человечества.

— Детка, мне так жаль, — пробормотала я ему на ухо.

Я ощутила, как остатки сознания покидают его.

Прислонив его к спинке сиденья, я обшарила его тело. Забрав два найденных пистолета, а также складной нож, который он носил в заднем кармане всё то время, что я его знала, я засунула нож и один пистолет в карман куртки.

Другой пистолет я поставила на предохранитель, затем положила себе на колени.

С трудом сглотнув, я вытащила другой предмет, который пронесла с собой в куртке. Дрожащими руками я раскрыла ошейник достаточно широко, чтобы надеть на его шею.

Слегка наклонив его вперёд, я потянулась за его плечи и щёлкнула по переключателю, чтобы активировать сканер сетчатки. Сканер отсканировал мой глаз, наполовину ослепив меня, пока снимал отпечаток глаза. Я никогда раньше ими не пользовалась.

Красный свет погас.

Я видела, как он вздрогнул, когда зубцы впились в его шею.

Выражение его лица ожесточилось. Я увидела на его лице боль, злость, от которой моё сердце сжалось. Погладив его по подбородку и шее, я подавила очередной прилив боли и осознала, что плачу, а мои руки трясутся.

Я его не чувствовала. Я вообще его не чувствовала.

Стиснув его ладони, я несколько секунд сидела там как парализованная.

Он убьёт меня за это. Если до сих пор он меня ненавидел, то этим поступком я так сильно переступила черту, что действительно стала для него врагом. Может, даже навечно.

Я всё ещё сидела там, пытаясь уложить в голове, что я только что сделала, когда голос сзади заставил меня резко развернуться и подпрыгнуть.

— Ты какого хера сделала, бл*дь?

Там стоял Врег, и его лицо выражало такой безграничный шок, такой ужас, что я застыла. Он уставился на ошейник на шее Ревика. Его взгляд метнулся к закрытым глазам Ревика, к стакану на полу, к выражению моего лица.

— Ах ты сраная мерзкая сука!

Он полез в своё пальто. Почувствовав там оружие, я не думала.

Протянув руку, я развернула свой свет.

Он врезался в тело Врега, сбив с ног. Я едва моргнула… а он уже неуклюже врезался в следующий ряд сидений.

Его пальцы на оружии разжались, и оно с лязгом упало на пол.

Встав на ноги, я простёрла щит над ним и завладела конструкцией, защищающей самолёт. Я изучила её за первые несколько часов полёта, и теперь мой aleimi скользил по разным путям, пока я сосредоточила часть своего сознания на Вреге. Я стискивала пистолет, который раньше лежал на моих коленях, и выставила руку в сторону видящих, стоявших возле передних сидений самолёта и разинувших рот от шока.