Меченные проклятием
Шрифт:
Гвин вскочила со скамьи и поспешила ему навстречу.
Это, конечно, оказался Чинг Чилит. Уже не разукрашенный, как павлин, в простых штанах и балахоне он казался еще моложе. Ему можно было дать лет шестнадцать. Нет, наверняка ему больше! В руках он держал книгу. Взгляд у него был одновременно робкий и какой-то вороватый. Он остановился и сделал шаг назад, словно не смея приблизиться к Гвин.
– Это правда?
– прошептал он.
– Что?
– спросила Гвин, тоже невольно понизив голос.
– Что ты - поулграт?
– Да, видимо, так. А что?
Чинг оглянулся. Тарны откровенно следили за каждым его движением. Стража тоже.
– Лабранца меня убьет.
– Я этого не допущу!
– сказала Гвин, изо всех сил стараясь придать себе уверенность.
– Тебе, как я понимаю, лучше?
Чинг покраснел:
– Да, садж. Я тебе очень благодарен. Поэтому я и пришел.
Он снова оглянулся, словно раздумывая, не пуститься ли наутек.
– Что это за книга?
– Какая? А, эта?
– Он благоговейно положил ее на стол.
– Это - чудо, садж. Я даже не знал об ее существовании. Лабранца попросила меня выяснить, действительно ли она написана рукой самого Основателя, и это так. Я не знаю, где она ее нашла.
– Но что это?
– Устав Академии, написанный самим Лоссо!
– Он осторожно раскрыл книгу.
– Прочитай вот это, Гвин-садж. То место, что заложила Лабранца.
Гвин поняла, что опять судьба - или как ее там назвать - вмешалась в ее жизнь. Щурясь, она вгляделась в корявый почерк. Да это и за неделю не разберешь! Книге, наверное, добрых шестьсот лет! Даже в голове не умещается.
– Тут слишком темно, - сказала она.
– Скажи, что там написано.
– Это составленный самим Основателем устав процедуры заседаний Совета, - благоговейно прошептал Чинг.
– Так кто же занимает седьмой стул? Смерть?
– Нет, садж. Седьмой стул занимаешь ты. То есть поулграт. Так сказано в книге. Они тогда, наверное, не знали, как редко будут появляться поулграты. Основатель написал, что все семь групп Меченых должны направлять в Совет своего представителя, а их естественным господином будет поулграт. Так и сказано - их естественным господином!
У Гвин колотилось сердце. Кажется, ее уловка удалась. Она таки переманила на свою сторону секретаря Председательницы. Нет, видимо, Лабранца ему вовсе не мать.
– Что ж, господином так господином. Можешь меня туда отвести?
Чинг ответил не сразу. Потом вынул из кармана бумагу.
– У меня тут пропуск. Я подделал ее подпись, садж.
– Вот как?
"Могут возникнуть осложнения", - подумала Гвин.
Чинг просительно смотрел на нее, широко раскрыв по-детски невинные и встревоженные глаза. Какой у них странный цвет! Вроде как бежевый.
– Ты меня защитишь? Иначе она убьет меня.
Демоны совести кричали Гвин: "Не смей!" Чинг предлагает ей выход, но ее помощнику, возможно, грозит если не смерть, то по крайней мере крах карьеры. Она уедет из Рарагаша, а он останется.
"Голос, отзовись! Это и есть моя судьба? Идти мне с ним или нет?"
"Разумеется", - ответил Голос. В нем звучала уверенность. Но он всегда говорил с ней уверенным тоном.
"Ия благополучно оттуда вернусь?"
"Разумеется".
Можно ли полагаться на его указания? Судьба ведь, наверное, бесстрастна и обезличена. Она, возможно, не понимает, как легко могут сорваться ее предначертания, как уязвима она Для бесчестных людей. Да и есть ли ей до этого дело?
– Если председателем стану я, Лабранца потеряет свою власть. И никак не сможет тебе навредить. Я заставлю ее отказаться от мести, как я заставила ее созвать Совет.
Чинг ахнул:
– Так это твоих рук дело?
– Да. Это произошло вчера, перед тем как рухнули крыша и стены Восточного крыла. Ей не очень-то хотелось подчиниться.
– А я удивлялся, с чего это она передумала.
– С этого самого. Ну так...
Гвин посмотрела на подозрительно наблюдающих за Чингом Тарнов. Они не захотят отпустить ее с ним, опасаясь ловушки. Может быть, как только она останется без защитников, наемный убийца вонзит ей в спину нож. От Лабранцы вполне можно этого ожидать.
С другой стороны...
Никакой другой стороны не было. Или она пойдет с Чингом, или погибнет в застенках Рарагаша. А может, одно не исключает другого.
– Клянусь, я не дам тебя в обиду, Чинг-садж. Я не оставляю друзей в беде. Но быстрей меня отсюда уводи, пока мои друзья не поняли, что происходит.
– Хорошо, садж, - с готовностью сказал Чинг. Он вытащил из кармана пропуск.
– С этим пропуском тебя допустят на заседание Совета. Но не давай его Лабранце в руки. А мне надо положить на место эту книгу.
55
Привратник несколько минут подозрительно разглядывал пропуск, но в конце концов, видимо, решив, что все в порядке, приоткрыл одну из больших двойных дверей и впустил Гвин в святая святых. Дверь с грохотом захлопнулась за ней, и Гвин оказалась почти в полной темноте. На мгновение она решила, что попала в западню, в темницу, что произошла какая-то ошибка. Воздух был затхлый и отдавал маслом для ламп. Постепенно ее глаза привыкли к полумраку, и она разглядела лампы, свисавшие с невидимого потолка на золотых цепях, и освещенные ими шесть лиц, которые повернулись к двери, чтобы узнать, кто посмел вторгнуться в залу, где происходит заседание Совета.
Гвин поняла, что находится в самой древней части Дворца построенной еще до того, как началось увлечение привозимым издалека мрамором и прочей роскошью. Удивительно невзрачная зала походила на подвал с базальтовыми стенами и полом. В ней едва помещались стол и семь кресел. Стол имел форму равнобедренного треугольника. Незанятая нижняя сторона была ближе всего к Гвин, по остальным двум сидели шесть членов Совета. У вершины стоял пустующий трон. Да нет, стол был не треугольный, а в форме сердца. И сама зала имела форму сердца. А мебель была такого же черного цвета, как и базальтовые стены. Черное Сердце Рарагаша... и у кого это было столь извращенное чувство юмора?