Мечта из прошлого
Шрифт:
Вернувшись с обеда, Роксана выглядела слегка утомленной, и сестра Тибо, тоже приглашенная на обед, помогла ей подняться в свою комнату. Однако, отдохнув, Роксана к вечеру вновь ожила и засияла красотой.
На следующее утро они все отправились на пляж; Роксана не купалась, она сидела под зонтиком, а сестра Тибо на этот раз продемонстрировала, какая она отличная пловчиха. Валентина плавала поблизости от берега, наслаждаясь прикосновением к телу теплых, ласковых волн. Ричард побывал на острове и осмотрел лодку, которую когда-то оставил там.
Сестра Тибо, без сомнения, получала удовольствие от купания, но она не забывала,
— Впрочем, так же, как и Гастон, — добавила она. — Он очень серьезно относился к своему долгу медика, даже когда еще по-настоящему и врачом-то не был. Пациентам, я имею в виду женщин, нечего было и надеяться, что он обратит на них внимание. Они интересовали его только как подопытные кролики, материал, необходимый для развития медицинской науки.
Валентина с удивлением посмотрела на нее. Несмотря на удачную помолвку, Роксана затаила острую неприязнь к Гастону Ламуану, которая укоренилась так глубоко, что вытравить ее будет трудно. И Валентина даже обрадовалась, что скоро будет значительно реже встречаться с подругой, которую она никогда толком не могла понять, — ведь Ричард надолго увезет жену в свадебное путешествие, о чем они так мечтают. Валентине было невыносимо слушать несправедливые нападки на любимого мужчину. Ее так и подмывало вступиться за него и заставить Роксану наконец замолчать.
Роксана поняла, что вызывает возмущение Валентины, понося Гастона, поэтому она взглянула на нее с холодной улыбкой и проговорила:
— Я вижу, тебе не понравилось то, что я сказала. Хотя на самом деле я сделала комплимент драгоценному Гастону.
— По-моему, это совсем не похоже на комплимент, — возразила Валентина.
Улыбка Роксаны сделалась еще холоднее.
— Да, если хочешь знать, не похоже. Сожалею, Вал, но мужчина, за которого ты собираешься замуж, отнюдь не мой идеал. Он холодный и бесчувственный, и ты это поймешь, если все-таки выйдешь за него.
— Интересно, считала бы ты его таким, если бы он полюбил тебя, Когда ты влюбилась в него пять лет назад? — с ледяным спокойствием спросила Валентина.
Роксана встрепенулась.
— Так, значит, ты знаешь эту историю, — тихо проговорила она. — Полагаю, Гастон тебя просветил. Ну что же, это еще одна причина недолюбливать его, которую можно добавить к целому списку других! Холодный, бесчеловечный, самовлюбленный и даже не джентльмен! Вероятно, он поведал тебе о том, что я отчаянно влюбилась в него и не давала ему проходу? Да, мне померещилось, что я в него влюблена, но скоро он сам меня вылечил от этого недомогания… хотя не очень-то преуспел по части лечения той болезни, которой я тогда страдала. По существу, он бросил меня, когда я больше всего нуждалась в помощи.
— И все, что ты рассказала, правда? — спросила Валентина. Ее трясло от возмущения, потому что она знала: Роксана лжет. — Неужели ты думаешь, что я поверю тебе после того, как ты сделала все, чтобы очернить Гастона в моих глазах, и продолжаешь это делать даже сейчас, когда мы решили пожениться, а сама собираешься выйти замуж за Ричарда, которого ты третировала много лет подряд! —
Роксана побледнела.
— Например, каких?
— Ты сама знаешь каких! — Валентина выпрямилась, стройная и решительная в своем темно-синем купальном костюме, готовая сражаться за честь любимого человека. — Если бы я заглянула в твою дамскую сумочку, когда ты приехала ко мне, ее содержание убедило бы меня во многом, да и после того, как ты оказалась в Бледонс-Роке, твое состояние оставляло желать лучшего и твоя неуравновешенность делала тебя трудной пациенткой. Все уделяемое тебе внимание ты принимала как должное, ты вынудила мисс Йоргенсен разорвать свою помолвку с Ричардом, хотя она могла бы стать ему лучшей женой, чем ты когда-нибудь станешь. Ты попыталась помешать росту наших с Гастоном чувств друг к другу, настраивая меня против него, а потом, когда он привез сюда сестру Тибо, хотела выставить его человеком неравнодушным к женщинам, хотя прежде упрекала в том, что он сторонится их, только потому, что он не полюбил тебя! — Валентина потянулась за своей пляжной сумкой, собираясь уходить. — Я знаю тебя много лет, и было время, когда я восхищалась тобой, — призналась она. — Но теперь я рада, что мы скоро будем далеко друг от друга…
— Ты забываешь, — напомнила ей Роксана с порозовевшими от возбуждения щеками и злым блеском в глазах, — что Ричард и Гастон близкие друзья. Они-то захотят иногда встречаться!
— Не захотят, если ты настроишь Ричарда против Гастона, как ты пыталась настроить меня против него!
— Кстати, а где Ричард? — удивилась Роксана, как будто он должен был неотлучно находиться подле нее. Она посмотрела на остров, оглядела ровную гладь моря, которая была пустынна. — Мне показалось, он нырнул вон с того выступа несколько минут назад, но теперь его нигде не видно.
Она поднялась с кресла, обшаривая глазами слегка вздымающуюся морскую даль. Там темнела небольшая точка. Роксана взволнованно показала на нее:
— Это он! Должно быть, с ним что-то случилось. Он не стал бы заплывать так далеко за остров, зная, что я наблюдаю за ним. Там очень сильное течение, и его, наверное, сносит в открытое море. А вдруг у него ноги свело судорогой!
Этих слов оказалось достаточно, чтобы Валентина швырнула на песок свою сумку, подбежала к воде и, бросившись в море, энергично поплыла.
Она порадовалась тому, что полна сил, так как все утро неспешно плавала вдоль берега, опасаясь слишком удаляться от него, — после того достопамятного происшествия она проявляла благоразумие. Но сейчас, возможно, жизнь Ричарда зависит от ее отваги и умения плавать, а ведь она действительно отлично плавала.
Ее тело так стремительно рассекало воду, что это могло бы привести в восхищение любого зрителя, но видеть это могла лишь одна Роксана, а ей, вероятно, было не до восторгов. Обеспокоенным взглядом она скользила по водной поверхности в поисках темной точки, которая с каждой минутой уносилась все дальше. В это время на пляж спустилась сестра Тибо и напомнила Роксане, в волнении сжимавшей руки, о легком завтраке, который она принесла в термосе.