Мечта любой женщины
Шрифт:
– Учитывая, что все эти люди здесь исключительно для того, чтобы следить, как бы я не доставила неприятностей во время кампании?!
– Мы, разумеется, предпочли бы избежать скандалов и негативного освещения в прессе, ведь до выборов…
– Я прекрасно осведомлена об обязанностях, навязанных мне много лет назад, мама. Напоминать не нужно.
– Мы с отцом чаще получаем сообщения о твоих бунтарских выходках. – Она изящно сложила руки на коленях. – Нас выбрали, и теперь мы должны быть образцовой семьей. Люди ожидают от нас большего, чем от других. Такова наша жизнь.
– Нас никто не выбирал! – напомнила Миранда. – Выбрали отца. Я вовсе не стремилась сидеть в офисе и работать без отдыха, меня не выбрали на пост вашей дочери! Или тот факт, что половину своей жизни я изображаю из себя другого человека, никем не учитывается?
– Нравится тебе это или нет, ты дочь мэра. Это его последний срок на посту и…
– То есть если его переизберут. Или итог известен заранее? Потраченные на кампанию деньги еще не гарантируют успех.
– Мы семья, Миранда. И все переживаем вместе. Как только пройдут выборы…
У Миранды вырвался саркастический смешок.
– Значит, мне нужно всего-навсего подождать, пока отец решит баллотироваться на пост губернатора? Зачем останавливаться на достигнутом? Может, сразу в Белый дом?
– Решать твоему отцу.
– А как проводить жизнь, решать мне. Если хотите, чтобы я вела себя как взрослая, дайте мне побыть взрослой. Как я могу учиться на своих ошибках, если их нельзя совершать?
– Твои доводы стали бы более весомыми, если бы было чем их подтвердить, – отозвалась ее мать. – Мы дали тебе больше свободы в Нью-Йоркском университете, и чем это закончилось? Ты отплатила за наше доверие, угодив на страницы желтой прессы.
Миранде стало еще хуже.
– Я люблю танцевать и выпила лишнего в свой двадцать первый день рождения. Чем я хуже любого другого студента в Америке? Я могла бегать в мокрой футболке без белья во время весенних каникул, попасть в тюрьму во время студенческих демонстраций, начать принимать наркотики, спать с парнями, которые с радостью сообщили бы пикантные подробности прессе. Ничего этого я не сделала. Но вам-то что с того? Для вас главное, чтобы я продолжала работать целыми днями. А вы не думали, что, превратив этот дом в Алькатрас, только подстегнете меня к попыткам побега? Почему, по-вашему, Ричи выбрал колледж на другом конце страны?
– Нет нужды повышать голос. Если бы ты научилась спокойно и разумно приводить аргументы, как твой брат…
Миранда покачала головой. Каждый раз, пытаясь вызвать мать на откровенный разговор, она чувствовала себя вздорным подростком. Правда же в том, что родители совершенно не знали своего сына, впрочем, как и дочь. Пока они пропадали на деловых совещаниях, благотворительных вечерах и встречались с людьми, готовыми помочь отцу в его политической карьере, Миранда фактически стала для Ричи второй матерью.
Она читала брату сказки на ночь и следила за тем, чтобы он вовремя делал уроки. Заклеивала царапины пластырем, смотрела с ним мультики, когда он болел, держала его за руку, пока на них с любопытством взирали тысячи глаз.
Для нее этого не делал никто.
– С меня хватит, – ровно произнесла она. – Я буду работать до выборов, но, как только завершится подсчет голосов, ухожу. Никаких появлений на публике, никаких улыбок на камеру, никаких телохранителей, следующих за мной по пятам. Мне все это не нужно, и я не понимаю, почему из-за того, что мои родители пытаются контролировать каждый мой шаг, должны страдать налогоплательщики.
Это означало, что она нарушит договор, заключенный с братом, но Миранда не могла больше терпеть. Восемь месяцев такой жизни казались ей пожизненным сроком.
Она отвернулась и услышала тяжелый вздох матери.
– Миранда.
– Я опоздаю на первую встречу.
Она рывком открыла дверь и вышла в коридор, подняла взгляд и увидела прямо перед собой ярко-синие глаза.
У нее перехватило дыхание. Тайлер.
Сердце и без того билось быстро и неровно после разговора с матерью, который должен был состояться давным-давно. А тут еще и эта встреча. То же самое Миранда почувствовала, когда он назвал свое имя, эхом прозвучавшее у нее в голове. Она застыла, не в силах отвести взгляд от телохранителя, мысли спутались.
Тайлер разрушил чары, опустив на мгновение густые ресницы, протянул девушке лист бумаги:
– Я обещал Грейс, что передам его тебе.
– Спасибо. – Она одной рукой взяла расписание, а другой закрыла дверь в столовую.
– Ты готова?
– Дай мне еще пару минут.
Он кивнул:
– Буду ждать на улице.
Миранда крутила в руках лист бумаги, идя рядом с Тайлером по коридору. Бросив взгляд на него, заметила, как уголок его губ легонько приподнялся.
– Пока, Грейс, – произнес он низким голосом.
– Пока, Тайлер.
Она перевела взгляд на Грейс и заметила, что та раскраснелась. За все годы их знакомства Миранда не видела румянца на ее лице. Или чтобы Грейс вот так суетливо перебирала бумаги. Он что, подмигнул ей?
Странная мысль.
Когда она снова взглянула на него, Тайлер это заметил. Скопировав непроницаемое выражение его лица, Миранда моргнула и отвела глаза. Одно она знала совершенно точно: когда было что сказать, он не отмалчивался. Если детектив услышал часть ее разговора с матерью и жаждал высказаться, с его стороны разумнее сдержать порыв.
Тайлер промолчал, и тогда она наконец ознакомилась со своим расписанием.
– Если не сможешь прочитать длинные слова, дай знать.
Это замечание заставило Миранду одарить его гневным взглядом, развернуться и направиться в спальню. Но затем она внезапно улыбнулась.
Сам того не зная, Тайлер дал ей именно то, что поможет пережить этот день. Душу грело осознание, что скоро этот кошмар закончится. В ее походке вдруг появилась упругость и энергичность, которых раньше не было.