Мечта на поражение

Калугин Алексей Александрович

– Что именно внушает тебе опасение? – спросил у Журналиста Гупи.

Кофе он так и не нашел. Вернее, нашел, но совсем не тот, что ему требовался, – пакетики с растворимым суррогатом.

– Не знаю, – Журналист поднял голову, и Гупи на миг показалось, что он увидел, как блеснули его глаза под краем капюшона. – Но уходить нужно – это точно.

Гупи подошел к стальной двери. Чтобы открыть ее изнутри не требовалось никаких ухищрений – достаточно потянуть рычаг. Дальше срабатывала автоматика, которая открывала

дверь и снова запирала ее спустя некоторое время.

– Оружие, еда на три дня, аккумуляторы и батарейки, шесть… – Гупи посмотрел на Журналиста. – Тебе скафандр нужен?

– Нет, – сделал отрицательный жест тот.

– Тогда – пять скафандров высокой защиты. По два кислородных баллона к каждому…

– Слушай, ты чего засуетился? – непонимающе поднял руки Вервольф. – Действительно, собрался идти?

– Да, – Гупи снял с полки и кинул на стол два подсумка с обоймами для «калашникова».

– На ночь глядя?

– Да.

– И мы даже не поедим здесь? Смотри, – Вервольф указал на микроволновку. – В кои-то веки выпадает такая удача – поесть нормальной, человеческой пищи…

Гупи повернулся к «грешнику» и кинул ему похожий на уложенный парашют пакет со скафандром.

– Мы уходим прямо сейчас.

«Грешник» посмотрел на упаковку со скафандром так, будто не мог понять, каким образом она оказалась у него в руках.

– Ты уверен? – на всякий случай спросил он у Гупи.

– Да, – не оборачиваясь – он в это время перебирал гранаты в ящике, – ответил тот.

– Ну, ладно…

Вервольф присел возле рюкзака, чтобы приторочить к нему укладку со скафандром.

Подбежав к Гупи, Муха дернул его за плечо:

– А как же Рикошет?

– А что – Рикошет? – устало глянул на него Гупи.

– Ты сказал, пять скафандров. Но без Журналиста нас шестеро!

– Рикошету скафандр не нужен.

– Почему?

– Ты что, все еще не понял? – двумя сложенными вместе пальцами Гупи ткнул Муху в лоб. – Рикошет уже не человек! Он – зомби! Живой мертвец! Ему плевать на радиацию и пули!..

– И дальше он с нами не пойдет, – негромко добавил Журналист.

– Почему? – резко повернулся в его сторону Муха.

– Он будет только мешаться. К тому же, зомби порой бывают агрессивны. Ты что, хочешь, чтобы твой бывший друг перегрыз тебе горло?

– Но мы не можем бросить его здесь! – Муха раскинул руки в стороны – он обращался ко всем сразу. – Одного!

– Если хочешь, оставайся с ним, – вполне серьезно предложил Вервольф.

Американцы вообще не глядели на Муху, делая вид, что заняты своими делами – один паковал в рюкзак патроны, другой оценивающе щелкал курками двух пистолетов, решая, какой взять.

– Вы все – уроды, – тихо и зло произнес Муха.

– Абсолютно с тобой согласен, – очень серьезно ответил ему Журналист. – В Зоне только уроды и выживают.

Рикошет,

все это время лежавший на столе, медленно поднял голову. Повел по сторонам мутным взглядом. Улыбнулся чему-то своему.

– Жрать охота, – хрипло произнес он.

Муха, не глядя, схватил с полки банку каких-то саморазогревающихся консервов, дернул кольцо, выждал положенные пятнадцать секунд, снял крышку и поставил банку перед Рикошетом. Рядом положил пластиковую ложку.

Рикошет непонимающе покрутил ложку в руке, кинул ее под стол и принялся есть, цепляя пюреобразное содержимое банки тремя сложенными вместе пальцами. Еда из только что разогретой банки горячая настолько, что сразу и в рот не возьмешь. Но Рикошету это не доставляло ни малейшего неудобства. Он ел, вернее жрал, заглатывая все, что попадало в рот. А что не попадало, размазывал по щекам и подбородку.

– Не помню, говорил или нет, – пробубнил он с набитым ртом. – Бункер оборудован охранной системой. Если не отключить ее, сюда явится вооруженный отряд из Припяти. – Сталкер-зомби прекратил жевать, поднял голову, вроде как в задумчивости, посмотрел на потолок и многозначительно добавил: – Ага.

– Что значит «ага»?! – вне себя от возмущения саданул кулаком по столу «грешник». – Ты что, не мог об этом раньше сказать?

– Раньше? – непонимающе посмотрел на него Рикошет.

Вервольф уперся обеими руками в край столешницы и всем корпусом подался вперед.

– Слушай, ты мне мозги не канифоль…

– Оставь его, – протянул руку Журналист. – Он, действительно, не понимает тебя. Необратимые изменения сознания зомби начинаются с потери долгосрочной памяти. Чем раньше он познакомился с тем или иным понятием, тем быстрее его забывает.

– Ага, – вроде бы согласился с Журналистом Рикошет.

При этом он обеими руками держал перед собой опустевшую консервную банку и пытался вылизать ее изнутри языком.

– Муха! – Вервольф зло глянул на другого «монолитчика», будто это он был во всем виноват. – Ты знал про эту охранную систему?

Муха отчаянно затряс головой из стороны в сторону.

– Грязь радиоактивная!.. – «грешник» выбил пустую жестянку из рук Рикошета, схватил его за грудки и вздернул так, что едва не повалил на стол. – Вспоминай, зараза! Где эта долбанная охранная система?..

– Какая система? – глаза Рикошета были пусты, как пересохшие колодцы.

– Брось, Вервольф! – крикнул Гупи, суетно упаковывая рюкзак. – Все равно ничего не добьешься! Уходить надо, пока нас здесь не накрыли!

– Ах ты, прыщ смердящий… – зло процедил сквозь зубы Вервольф. – Сам сдох, так и нас заодно похоронить решил. – «Грешник» с размаху ударил Рикошета кулаком в зубы.

Сталкер-зомби медленно утер кровь с лица и вдруг, выбросив обе руки вперед, вцепился ногтями Вервольфу в лицо.